Мы живем в православной стране. Или. К вопросу об отделении Церкви от Государства.

Более двух десятилетий наша страна пребывает в среде невнятных и очень странных идеологических, смысловых конструкций, пришедших на смену прошлым парадигмам. И человеческого, душевного, духовного и нравственного в них меньше, чем когда-либо в нашей истории. С середины восьмидесятых заполнили нашу жизнь и начали размножаться удивительные слова: перестройка, ускорение, демократизация, толерантность, мультикультура, инновации, интеграция, денационализация, секуляризация, россияне. А в качестве положительной цели народного бытия – мифическое улучшение качества жизни в лучшем случае. И пустота…

Отказ от идеологии, как кредо современной России показал бессодержательность нашей жизни, вернее рабского стадного существования. «Пойдем туда, куда поведут – на водопой, на бойню, спать, развлекаться — все равно нет ясного направления. Нет и не надо и страшно искать».

Национальное достоинство, сверхзадачи, суверенитет, идеалы, духовные ценности? Обременения, да к тому же и государство эту «ересь» не поддерживает…

Полному распаду смысловых ориентиров препятствует только православная традиция и ее носитель – православный народ, Православная Церковь. И именно ее более всего опасаются зарубежные режиссеры обессмысливания нашей жизни.

23 года назад праздновалось 1000-летие Крещения Руси. И с тех пор не утихают голословные и очень агрессивные обвинения в адрес Русской Православной Церкви со стороны людей, не имеющих к ней отношения, но имеющих, как правило, отношение к реализации прозападных проектов по развращению, снижению численности и жизнеспособности российского населения (планирование семьи, половое воспитание, ювенальная юстиция, реформы образования и т.п.).

Обвинения чаще всего касаются якобы чрезмерной поддержки Церкви со стороны государства и стремления Церкви к слиянию с последним. Идеальной картиной для таких обвинителей стало бы превращение Русской Православной Церкви в атрибут музейной старины, поросший пылью, легендами и сомнительной правдоподобностью, отодвинутый на задворки общественной жизни.

При этом принято спекулировать на понятиях, связанных с правами человека, стремиться уровнять в правах и значении с Русской Православной Церковью все мыслимые и немыслимые религиозные организации, включая тоталитарные секты и деструктивные культы.

Мне довелось заниматься православной журналистикой с начала девяностого года прошлого века, когда это еще не было ни модно, ни почетно. Возвращаясь к старым интервью, я обнаружил ряд очень точных и достойных ответов на эти вызовы в адрес Церкви, и хотел бы привести их выборочно. Эти ответы не потеряли своей актуальности, потому что не изменилась к лучшему ситуация. Скорее наоборот.

Фрагмент интервью со Святейшим Патриархом Алексием II,записанного за три года до его кончины.

— Ваше Святейшество! Означает ли отделение Церкви от Государства невозможность её участия в социальной жизни страны, невозможность выступать по вопросам, связанным с государственной политикой, невозможность присутствия Церкви в армии и системе светского образования?

— Нет, безусловно, не означает. Отделение Церкви от Государства должно означать, прежде всего, защиту Церкви от грубого вмешательства в ее дела со стороны государственной власти. В советский период нашей истории Церковь была отделена от государства еще по декрету 1918 года. Однако, советское государство постоянно вмешивалось в церковную жизнь. Все мы помним институт уполномоченных, навязывавших епископам «ценные указания». Гонения, начавшиеся в 1917-м году, уже не прекращались, но обретали различные размах и форму. Кроме того, Церковь не может быть отделена от общества, от своего народа. И задачей Церкви остается необходимость давать нравственную оценку всем важнейшим событиям, в том числе и действиям государственной власти. Церковь волнует не только духовная жизнь нашей паствы, но и социальная защищенность, страдания обездоленных и многое другое…

— В чем видится Вам причина распространения сектантства в России? Как Вы относитесь к тезису о равенстве религиозных организаций?

— Большинство сект сегодня имеют внешнее, западное или восточное происхождение. Это, в значительной мере, осознанная политика некоторых стран, направленная на то, чтобы разделить наш народ еще и по вероисповедному признаку. Народ, утративший единые духовные ориентиры легче победить. Что же касается равенства, то равенство перед законом, не означает равенство по вкладу в историю, в становление российской государственности, в формирование народа. И в этом смысле, Русская Православная Церковь имеет совершенно особое историческое значение.

Фрагмент из беседы с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом (ныне — Патриархом Московским и Всея Руси), состоявшейся в 2002-м году

— Досточтимый Владыко! В наши дни часто говорится о том, что Россия не является православной страной, что современный народ не является наследником православного народа прошлых веков, а стало быть, и претендовать на государственную поддержку, на особый статус в обществе Русская Православная Церковь не вправе. Как Вы прокомментируете эту позицию?

— Я твердо заявляю о том, что Россия – это православная страна, в которой присутствуют религиозные меньшинства: мусульмане, иудеи, буддисты, католики, протестанты. Это религиозные меньшинства. Все должны себя хорошо чувствовать. Никто не должен быть дискриминирован. Но совершенно очевидно, что внимание государства к интересам большинства должно быть особенным.

Хотя нужно в определенных случаях поддерживать и иных. И мы с полным пониманием относимся к поддержке, которую оказывает государство мусульманской части нашего населения, особенно в местах компактного проживания мусульман: Татарстан, Башкирия, Сев. Кавказ. А как же?! Это – религиозный выбор народа. И то, что государство поддерживает – слава Богу.

Вот поэтому я думаю, что все должно быть в соответствии с законом и целесообразностью. В соответствии с законом и целесообразностью должна Русская Церковь иметь поддержку со стороны государства. И другие традиционные религии России должны соразмерно её получать.

Из беседы с настоятелем храма святой мученицы Татианы при МГУ. Протоиереем Макимом Козловым

— Отец Максим, какими Вам представляются «идеальные» взаимоотношения Церкви и государства и какими эти отношения предстают сегодня?

— Руководствуясь таким современным документом, как «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» и опираясь на многовековое предание вселенского православия, укажем сразу, что в нашей Церкви, в отличие от латинского католического Запада, не было тенденции к теократии — включению общества и государства всецело в церковную структуру.

Ответ Православной Церкви, выраженный в канонах и практике Православной Церкви на церковно-общественные и церковно-государственные отношения, выражается в принципе симфонии, то есть сотрудничества, соработничества Церкви и государства для достижения душеспасительных целей.

В древности император и патриарх Византии, царь и патриарх на Руси мыслились двумя главами единого церковно-государственного организма, каковым была священная империя. Патриарх печется о душах паствы, император или царь осуществляет все внешние попечения, а когда нужно он же был стражем веры и благочестия. Этот союз, как идеальная норма церковно-государственных отношений никогда не был отвергнут вселенским православием. Века христианизированного, просветленного христианством, исполненного нравственным содержанием государства были величайшей исторической победой Церкви.

С этим связан переход от рабства и разбоя к осознанному существованию, от языческой разнузданности к высокой нравственной норме.

Этот идеал не раз в истории нарушался со стороны светской власти. Равновесия не было, когда государство рассматривало Церковь, как служебный институт для своих целей. Так было, например, в синодальную эпоху. Но идеал, как образ, как вершина этих отношений сохранялся в представлениях наших предков. Этот идеал был разрушен в 20-м веке во всемирном масштабе.

Представительная демократическая государственность вытесняет церковь духом века сего все дальше и дальше, отводит ей место на периферии. Но идеал не снимается, как внутренняя мера нашего отношения. Только акцент смещается на союз Церкви и лучших сил общества.

Голос церкви раздается часто по важнейшим вопросам современности, но он бывает не услышан. И парадоксальна критика. Нас с одной стороны упрекают за то, что мы будто бы подстраиваемся под власти, а с другой стороны говорят о каком-то огосударствлении православия. На самом деле какой-то масштабной поддержки со стороны государства сегодня в адрес Церкви нет, выхода ей навстречу нет.

Разве государство требует от кого-то стать православным? Или требует справку о крещении? Или всегда действует на основе христианских принципов? Не нужно поддаваться мифам, создаваемым современными СМИ, мифам, направленным на снижение роли Церкви в современной общественной жизни.

Заключение

В завершение этой ретроспективной публикации хотел бы привести слова покойного ныне историка, православного писателя, политолога и выдающегося по чувству ответственности мирянина — Владимира Леонидовича Махнача, с которым мы записали более двадцати часов бесед и издали две книги под названием «Россия – последняя крепость». Махнач писал: «Ни государственной, ни национальной Церкви не бывает. А вот православная страна бывает. Православная нация бывает — вне всякого сомнения. И для православных любая страна, где большинство населения православное — эта страна православная… России, как государства, пока еще не существует, но, невзирая на это, ее очень многие побаиваются. Боятся ее исторического имени…. В Великом Повечерии на Рождество декларируется: «С нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог» …. И в самом деле, если всемогущий Бог – защитник не только души, но и земной жизни, неужели мы устрашимся безбожников, язычников, «прогрессивного человечества»?

Родион Часовников.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.