Жил-был домовой. Как полагается любому домовому, он прятался в таких уголках, где его было бы весьма трудно отыскать. В голову бы даже не пришло искать его в этих уголках, такие они были пыльные и темные. И в том же доме, представьте, жил еще человек, скромный учитель начальных классов. Вот такая собралась у них компания небольшая.
Домовой, как водится, был шалун. Можно даже сказать, хулиган. Видимо, он так извёлся от своих пряток по сусекам, что нашел себе развлечение – изводить заодно и учителя своими проделками. Уж очень было интересно домовому изводить именно учителя! Только вышла тут одна маленькая неувязочка…
Учитель был весьма близорук. Мало того, он был еще рассеян до крайности. Еще и задумчив, неуклюж и медлителен. Правда, это не мешало ему быть очень добрым – он любил кормить голубей и переводить старушек через оживленные перекрестки. Но как раз эти его качества к рассказу не относятся. Там в другом было дело. Так вот.
Один раз домовой устроил такую умопомрачительную пакость, что сам себе умилился – поминутно надувал от гордости щеки, высовывал язык и многозначительно подмигивал своему отражению в пыльной дверце серванта. Перед самым-самым выходом учителя из дому он мало того что поставил его черный ботинок рядом с коричневым, так еще и шнурки связал крепко-накрепко! Хотел еще оба правых поставить или, наоборот, оба левых, но понял, что так учитель сразу заподозрит неладное. Неудобно же ногам будет в обоих левых ботинках! Или в обоих правых. А цвет и шнурки – даже не заметит. И вот грохоту будет!! Домовой даже затрясся от беззвучного смеха, предвкушая.
И вот – допивая утренний кофе, учитель бросил взгляд на свои ручные часы, потом на настенные, и в ужасе заметался. Ручные часы остановились, а он-то и не знал! И мог теперь опоздать на целых пять минут! Одной рукой пытаясь попасть в болтающийся рукав свитера, он выскочил в прихожую. Нахлобучил шляпу и то-олько за ботинками потянулся – а тут телефонный звонок. Звонил директор школы и строго кричал в трубку, что опаздывать НЕ-ХО-РО-ШО! А то теперь первоклашек и других мелких представителей человечества придется по одному вылавливать по школьным этажам!! И учитель (а жил он как раз напротив школы) пулей вылетел из квартиры… в домашних тапочках.
Домовой даже кулачками затряс от бессильного гнева. Такая каверза провалилась! Было, конечно, слабое утешение, что за домашние тапочки непутевого учителя снова отругает директор, а ученики запросто могут засмеять, но… настроение было испорчено на весь день. Безвозвратно! Домовой обиделся и пошел спать. Почти сутки спал, сил набираясь для новых шалостей.
На другое утро он проснулся рано-рано и первым делом пробрался в ванную. Обшарил глазами полки и радостно вскрикнул. Шуточка, конечно, не фонтан, на уровне детского сада, но что уж теперь, сойдет. Домовой схватил новенький тюбик зубной пасты и поменял его местами с таким же новеньким тюбиком крема для бритья. Ну да, старо как мир. Но так же действенно – умываться же учитель без очков приходит! Начало нового дня будет загублено на корню. Вот раздалось вялое шлеп-шлеп-шлеп – то приближался к ванной босой учитель. Потирая ручки, домовой юркнул в шкафчик под раковину, а в щелку выставил карманное зеркальце для наружного наблюдения. Нуте-с?!!
А вот фигушки. Учитель, представьте, забыл, что вчера купил новый тюбик пасты, и по привычке схватил старый, выдавленный почти до самого конца. И додавил! И почистил зубы! Пастой, а не кремом для бритья!!! Домовой издал безмолвный крик отчаяния и порскнул в вентиляционную отдушину мелкой мошкой. Там он просидел до самого обеда, обиженно жужжа.
Пытаясь как-то восстановить свою репутацию проказника хоть перед самим собой, домовой отвинтил крышечку у солонки, но не до конца (в кинофильме каком-то видел). Ну, думает, хоть яичницу тебе пересолю, в конце-то концов! А учитель сварил себе манной каши и добавил в нее по ложке варенья, меда и сгущенного молока! Домовой даже завопил от горя в голос – тоненько и противно. «Ух ты, как ветер в трубе задувает», – покачал головой учитель, и надел кроме свитера еще и куртку, собираясь в магазин – было воскресенье, а по воскресеньям школа не работала.
Вдогонку учителю освирипевший домовой пульнул морок, силе которого позавидовала бы нечисть классом повыше. Морок являл собой огромного и жирного рогатого таракана, танцевавшего тарантеллу на обувной полочке. Но учитель, вместо того, чтобы свалиться в обморок или хотя бы заорать, рассеянно потрепал таракана по голове и сказал: «Ну потерпи, сейчас рыбы тебе куплю». Перепутать блазня с котом, которого, кстати, у учителя и не было никогда, мог только конченый растяпа – о чем и проорал домовой в захлопнувшуюся дверь. После чего сел в прихожей и горько заплакал.
Плакал он до самого возвращения учителя. Учитель же, сочувствуя такому явному проявлению горя, сказал: «Вот бедолага, оголодал-то как», сунул домовому рыбу и пошел заваривать себе пакетный суп. Домовой злобно съел сырую рыбу, не оставив даже костей, и тут его осенило. Не зря говорят, что в рыбе есть фосфор, который, как известно, улучшает мозговую деятельность! «Ну, я тебе устрою! – прошипел домовой. – Теперь ты меня заметишь, как миленький!»
И устроил. Видимо, витаминов ему до той поры не хватало, а теперь хватило через край для увеличения магической силы одноразового воздействия. Ею домовой и воспользовался, вернув учителю зрение, а взамен отняв неуклюжесть и рассеянность. Пусть-ка побегает, уворачиваясь от мелких пакостей – вот потеха-то будет! А доброту оставил – зачем ему злой человек в дому?! Теперь учитель стал зорок, как орел, ловок, как Зорро и красив, как Дон Жуан. И, разумеется, немедленно увидел домового. А внешность у того, доложу я вам, была препротивная.
— Ух ты, домовой! – шумно обрадовался учитель. – Запущенный-то какой… Ну, прости меня, пожалуйста, что не кормил тебя. Ты бы мне раньше показался! Ладно, не горюй, теперь все будет хорошо. Давай, что ли, чай пить!
Домовой потерял было дар речи – опять все наперекосяк, из крайности в крайность! А потом подумал – зачем же пакости устраивать, если кормить обещают?! Может, и впрямь чайку попить и все обойдется?
А ведь и обошлось. Живут учитель с домовым душа в душу. Домовой даже жениться подумывает – хозяйство будет сподручней вести. А учитель с этим не спешит. Куда спешить, при его-то внешности?!