Рядом с детской площадкой зачем-то сгрузили целый самосвал глины. Сгрузили и уехали, не объяснив причин. Наверно, как водится, так было НАДО.
Ребятня немедленно забыла про качели и песочницы и ринулась на неожиданное сокровище. Мальчишки ожесточенно прокапывали тоннели, возводили крепостные стены и башни, лепили пушечные ядра, и, тут же взяв на себя и роль пушек, забрасывали противника. Девочки же, уворовав по небольшому шмату, тихо мастерили человечков и кормили их глиняной кашей из глиняной посуды. Но это нашествие прекратилось так же внезапно, как и началось – из окон выглянули родители и, ужаснувшись, скликали домой своих перемазанных чадушек. Тем более, и время было обеденное.
Но, как это обычно бывает, хотя всех и позвали по домам, кое-кто остался. Худенький мальчик в аккуратных синеньких шортах подошел к глиняному развалу, осторожно ступая новенькими сандалетами. Его раздирали противоречивые чувства – обилие строительного материала будоражило воображение и призывало к действию, а вколоченные с пеленок аккуратистские замашки удерживали его на месте. Наконец он неуверенно присел на корточки и, смешно растопырив локти, начал что-то ваять. Плодом его трудов оказалось кособокое существо. У него была бесформенная голова, переходящая в конусообразное тулово, и одна большая нога – впрочем, может, это был и хвост. Верхние конечности отвалились сразу, как только мальчик их прилепил. Вслед за этим завалилось набок и существо. Мальчик задумчиво посмотрел на своего несчастного «големыку», потом на свои грязные ладони, и, вздохнув, побрел прочь, держа руки на отлете – за испачканные обновки могло влететь.
Минут через пять, что-то дожевывая на ходу, из дома вылетел взлохмаченный пацан. Его черные треники и кеды пестрели подсохшими глиняными разводами – точно и не дома побывал. Он стремительно налетел на недостроенные укрепления и, словно от этого действительно зависели чьи-то жизни, торопливо стал заканчивать фортификации. Материал под руками быстро иссяк, и тут взгляд пацана упал на кособрюхую фигурку. Протянув было руку за сырьем для новой башни, он помедлил и внезапно решил: «Будешь часовым!». Первым делом он нашел крепкую палку, пропустил ее через хребет неведомой зверушки и вогнал в землю, так что упасть она уже не могла – а это хорошее качество для часового. Затем мальчик усовершенствовал голову существа клыкастой пастью, нижнюю странную конечность окончательно сделал мощным хвостом, прибавив затем две задние когтистые лапы. На боках глиняного чучелка появились утолщения, точно оно держало лапы по швам. Затем скульптор прошелся прутиком по шкуре новоявленного часового, рисуя чешую. Получилось довольно устрашающее драконообразное чудище, вполне подходящее для охраны крепости.
Потом пацану стрельнуло в голову набрать побольше палок и досок для укрепления стен, и он убежал на поиски. А в это время из соседнего двора забрел еще один парнишка. Засунув руки в карманы, он попинывал камушек и что-то задумчиво напевал под нос, демонстрируя полную гармонию с собой и окружающим миром. Увидев часового – а теперь его трудно было не заметить – он восхищенно присвистнул и уселся неподалеку прямо на траву. Посозерцав некоторое время, он решил несколько модернизировать монстра. Он приделал ему пару крыльев, сложенных за спиной наподобие плаща и касающихся земли. Это придало существу несколько демонический вид. Потом, подумав, что это тоже не помешает, парнишка украсил лысую голову создания гривой из травы. Травинки шевелились на ветру, вставали дыбом, и от этого чудовище приняло совсем жуткий вид. Короче говоря, от этого дела детских рук уже мурашки по спине бегали. Если бы оно не было таким маленьким – не больше полуметра — то вполне могло бы олицетворять угрозу всему живому…
Парнишка давно отправился восвояси, воинственный пацан где-то еще носился, выискивая новые, нужные для крепости материалы, а бледный аккуратист давился на кухне теплым молоком.
Вечерело. Забытое чудовище странным силуэтом вырисовывалось на фоне глиняных руин. В домах одно за другим озарялись окна, небо окончательно потемнело. В довершение ко всему налетел ветер и нехотя закапал унылый холодный дождь. Судя по всему, он зарядил надолго. Завтра глиняные дворцы и тоннели осядут и оплывут, разбросанные по траве ошметки превратятся в кашу и будут размазаны ногами прохожих; детская площадка станет похожей на самую обычную замызганную строительную площадку – и сколько это еще будет продолжаться, неизвестно.
Грива чучела поредела, травинки потихоньку выпадали из гнезд на глиняном черепе, рисунок чешуи поблек и сгладился, когда появился Злой Волшебник. Он вспомнил, что когда-то тоже был маленьким…
Взглядом, подобным молнии, он зажег огонь в глазах чудовища и тугим толчком горячего воздуха вдохнул в него жизнь. Удар грома расколол небо и монстр шевельнулся. Тонкая струйка пара вырвалась из клыкастой пасти, крылья дрогнули, готовые распахнуться. Рост его внезапно увеличился втрое, глаза встретились с глазами Злого Волшебника. Как завороженный, смотрел тот на порождение детских рук и своей колдовской воли; он играл с огнем, точно не замечая, что тварь подходит к нему все ближе и ближе. Наконец Злой Волшебник усмехнулся и щелкнул пальцами. Ударила молния, и ее тонкая сверкающая нить мгновенно обрисовала затаившийся за деревом силуэт Охотника. Улыбаясь, Злой Волшебник отступил в полосу тени. Золотой репетир в его кармане нежно пропел полночь. Наступало его время, и ему тоже хотелось поиграть, пока дождь всё не испортил…