Было около девяти вечера, когда в мою дверь раздался звонок. Я никого не ждала, и поэтому удивилась. Более того, я неприятно удивилась. Во-первых, я уже собиралась спокойно полежать на диване с книгой и чаем, а, во-вторых, просто не люблю, когда кто-то приходит без приглашения. Ужас просто, когда вот так настроишься на что-то тихое, незаметно переходящее в сон, а тут… Я посмотрела в сторону двери, колеблясь, открывать ли вообще, но тут звонок раздался снова. «Тьфу ты», — пробормотала я и направилась в прихожую.
Глазка в двери не было, и это всегда осложняло мою жизнь. Руки же, как всегда, не доходили. Кроме того, это же должны быть чьи-то руки, так как у меня они растут не из того места. Да и вообще, я не считаю, что женщина должна уметь заниматься чем-нибудь подобным. Но я не могу вообразить, кого из своих немногочисленных знакомых я могла бы сагитировать на такой подвиг, как врезка глазка! А, представив, какая тягомотина ожидает меня в связи с вызовом мастера, я снова откладывала свою проблемку в долгий ящик… И — вот.
Каждый раз, когда в мою дверь раздается звонок, я чувствую себя очень глупо. Спрашивать, «кто там?», по-моему, бессмысленно. Если там даже бандит, он же не скажет — «я бандит», а назовется, например, слесарем-сантехником из управления, или вовсе скажет, что он из горгаза. Это такие непонятные слова, что я, например, впустила бы кого угодно, услышав их. Потому что у меня вечно проблемы то с горелками, то с кранами… Все, надо открывать уже, раз подошла. А то неудобно. Слышно же, как я тут за дверью шебуршусь… И я открыла.
За порогом стоял таракан. Самый настоящий рыжий таракан, только ростом он был больше полуметра, в передних лапах держал огромный букет роз, а средними придерживал два объемистых кожаных чемодана. На голове таракана косо сидела серая шляпа, которая совершенно не гармонировала ни с коричневыми чемоданами, ни с цветом самого их владельца.
У меня захватило дух. Надо знать, как я трепетно отношусь к тараканам. Летом я сладострастно травила их четырьмя способами — гелем, порошком, мелком и дихлофосом; кашляла и чихала сама, но уж вывела всех до единого. И ревностно слежу, чтобы не появился вдруг какой-нибудь даже самый завалящий… Я их просто не-на-ви-жу! Поэтому я совершенно непроизвольно захлопнула дверь и привалилась к ней спиной. Это же надо, иметь такую наглость, чтобы заявляться вот так вот, да с имуществом!..
Но перед глазами тут же предстал его смущенный вид. Его дурацкая шляпа. Его потертые чемоданы. И нарядный букет роз. Первый раз вижу такого таракана. Интеллигент от насекомой фауны, тоже мне… Я ведь даже не спросила, что ему, собственно, надо. Может, он и не ко мне вовсе. Впрочем, какая разница! Сейчас я снова открою дверь, спрошу, что ему нужно (а то неловко получилось — он стоит, а я перед его носом дверь закрыла), и спокойно вернусь к дивану, книге и чаю с бутербродами.
И я снова открыла дверь.
Таракан мял в лапе шляпу, и голова его была опущена. Опущен был также и букет.
— Вам кого? — неприветливо буркнула я.
Таракан встрепенулся:
— Простите… Возьмите, пожалуйста, цветы — это вам…
Поколебавшись, я приняла букет. Это только в фильмах женщины, которым дарят цветы, могут с криком гнева кинуть их в лицо дарителю или сунуть в урну. Мне цветы всегда жалко. Даже если даритель малосимпатичный.
— Понимаю, это похоже на взятку, — вид у таракана был подавленный. — Может быть, даже и взятка… но мне просто больше некуда деться. Везде гонят. Вы знаете, нашего брата всегда отовсюду гонят…
Он отчаянно вскинул голову и вдруг упал на колени:
— Я ненадолго! Только на зиму! Я ведь не выживу там… Что же мне делать?!
В его голосе зазвучали слезы, и они отнюдь не были притворными. Он действительно там не выживет. На улице — минус семнадцать, а им, кажется, хватает минус двух-трех… И я, и он это отлично понимали. Наши глаза встретились, и это понимание обоюдно отразилось в них. Я была хозяйкой положения. Это нелегко, оказывается, — быть хозяйкой положения… Мы молчали.
— Заходите, — наконец бросила я, и отступила чуть в сторону, пропуская гостя.
Он чуть помедлил, явно не веря ушам.
— Вы святая, — пробормотал он наконец, просачиваясь в прихожую со своей шляпой и чемоданами. — Вы святая!!
«Или дура», — мысленно добавила я.
— Спасибо. Спасибо! — истово повторял таракан, суетясь в коридоре со своим скарбом. — Честное слово… вы меня даже видеть не будете! И ем я всего ничего, правда! Воды — вообще капля… Ах, какая неожиданная удача, какая щедрость, какая широта души…
Чем больше он распинался, там мне становилось противнее. Я действительно ненавижу тараканов, их суетливую беготню врасплох, когда включишь свет на кухне, а они там стаями… А бывает и еще хуже. Когда нагло, жирно разгуливают средь бела дня! Бр-р!!! Хочется взять тапок, и всех их, всех до единого… Нет, не тапок. Огнемет. Должно быть, выражение моих глаз изменилось, и таракан это моментально просек. Юрк! — и нет его. Забился в какую-то щель. О-о, они это умеют!.. И чемоданы его куда-то делись.
— Все, меня нет! — раздалось откуда-то приглушенное. — Я мало места занимаю — вы же видите…
Да, я это видела. Точнее, я как раз его больше не видела, этого странного полуметрового таракана в шляпе. Они же плоские, куда хочешь втиснутся… А в руке у меня остался букет великолепных темно-красных роз. Откуда, интересно, он мог знать, что я люблю именно темно-красные розы. Угадал? Или случайно получилось? Или… и эта мысль была неприятнее всего… ему кто-то меня посоветовал?.. Впрочем, гадай, не гадай — не угадаешь.
Я прошла на кухню и достала из буфета большую и тяжелую хрустальную вазу. Последний раз в нее ставили какие-то цветы, когда еще жива была бабушка… Но это было давно. И вазу пришлось отмыть от пыли, прежде чем наполнить ее водой. В ней розы смотрелись просто превосходно!
Я поставила ее в комнату, на журнальный столик возле дивана. Да, немыслимо хороши. Розы — это королевские цветы. Сразу начинаешь чувствовать себя женщиной. Сейчас мужчина с букетом — уже архаика, к сожалению. А вот какой-то таракан… Я усмехнулась, загоняя поглубже некую смутную мысль, пока она не стала слишком явной для меня самой, и улеглась на диван. Натянула на себя любимый плед в красную и сиреневую клетку, раскрыла книгу…
…Слишком громко тикали часы. Я очнулась. Ну вот, заснула во время чтения. Это жуткое ощущение, когда просыпаешься от яркого света, и понимаешь не только то, что сейчас три часа ночи, но и то, что заснуть, кажется, уже не удастся. Морщась, я поднялась с дивана. Наверное, надо все-таки разложить его, переодеться в пижаму и попытаться заснуть. Только сначала схожу на кухню, очень пить хочется…
Когда я включила на кухне свет, из-под ног метнулось что-то огромное, песочно-рыжее, ростом с кошку. Но у меня не было кошки! Я взвизгнула так, что в следующую секунду засаднило в горле. Интересно, что соседи подумали. Стены-то чуть ли не из картона, кого-то точно разбудила… Сердце колотилось, словно огромный разбухший мешок с кровью.
— Умоляю! Умоляю, простите меня!! — из-за буфета выдвинулся смятенный таракан. Вместо шляпы на нем красовался ночной колпак.
Вид таракана в ночном колпаке был настолько нелеп и дик, что я поневоле фыркнула. Скажем так, ощущения мои на тот момент были весьма противоречивыми. Во-первых, я чувствовала себя неловко, если не глупо — из-за своего поросячьего визга, и из-за дырявой головы. Я совершенно забыла, что у меня теперь временный зимний жилец! Сама впустила, и забыла! Да уж, это про таких, как я, говорят — «Заходи, кто хошь, бери, чего хошь…». А еще я испытывала раздражение. Да, я забыла! И имела на это все права! Слишком привыкла к тому, что дома — только я. И именно поэтому так ценю свое жизненное пространство. А тут даже на кухню собственную не выйдешь…
— Понимаете, — принялся горячо объяснять таракан, прижимая лапы к груди, — я очень пить захотел… А так сложилось исторически, что мы — ну, тараканы, — всегда в темноте и едим, и пьем… Вы немного воды пролили, когда вазу наполняли, вот я и… Мне хватило, честное слово! А остатки я вытер, вот…
И он жалобным жестом протянул вперед мою голубую тряпочку, которой я обычно стираю со стола. Я потеряла дар речи. Мне его что, благодарить?!
— Давайте так, — заторопился таракан, — это я допустил оплошность, больше этого не повторится, уверяю. Просто если мне захочется опять попить, или там крошечку какую-нибудь… я просто буду осмотрительней. Я понимаю, мне нужно реже попадаться вам на глаза, я же… как бы это сказать… вторженец… Я постараюсь! Ну, не сердитесь, пожалуйста…
У меня вдруг заболела голова, и я, ни слова ни говоря ему в ответ, выключила свет и ушла, захлопнув за собой дверь кухни. Пусть знает! Пусть стоит там, протягивая в темноте голубенькую тряпочку!
И, уже ложась, я вспомнила нечто, что меня слегка озадачило. Таракан действительно был ростом с кошку. В первый раз я напутала с размером, или во второй?.. Пытаясь решить эту задачу, я уснула незаметно для себя.
Наутро я с огорчением увидела, что розы свесили головки. Видимо, их все же вчера царапнуло морозом… Как жалко. Впрочем, счастье никогда не бывает долговечным. В конце концов, не жили хорошо, и привыкать незачем. Я вытащила несчастные цветы из вазы, отряхнула со стеблей воду и подвесила их головой вниз, сушиться. По-крайней мере, будет красивый букет сухих темно-красных роз. Перед работой надо бы попить чаю…
На кухню я входила с опаской, но на этот раз никто не метнулся из-под ног. Странно, но я даже испытала некоторое разочарование. Может быть, мне просто хотелось сорвать на ком-то досаду? А причина досады? Безвременно погибшие розы? Но никто же не виноват… Я придирчиво осмотрела кухню. Было чисто и тихо. Может быть, все же завести кошку?..
Весь день на работе я думала, в чем же причина моего раздражения. И по дороге домой думала о том же. Жилец мой тих и вежлив, — ишь, извиняется, как из пулемета… Где ж таких воспитывают?! Я и слов-то таких в обычной жизни уже не слышу. Цветы, опять же… Впрочем, цветы там, не цветы, а таракан всегда останется тараканом, хоть ты его позолоти. «Ай, позолоти ручку, красивая, — всю судьбу твою расскажу», — раздалось над ухом вкрадчиво-профессиональное. Я шарахнулась. Вот ведь, надо думать о чем-нибудь другом, а то подобное притягивает подобное.
Дома было тихо. Розы скорбно сохли головой вниз. Голубая тряпочка сиротливо лежала на столе. И нигде никаких крошек… Как-то совсем уж подозрительно тихо. Может, он с голода помер? Вообще-то, конечно, и забота бы с плеч, а с другой стороны… Ничего себе благодетельница! Пустила, а потом голодом и уморила! Я достала купленную только что булку. Свежая. Хрустящая. Теплая даже… Нет, звать его я, конечно, не буду, много чести. А вот крошечек несколько отломлю. Розы сохли… Обругав себя в последний раз дурой (мысленно, конечно!), я отправилась в комнату. Есть не хотелось. Ничего не хотелось. Было тихо и как-то тоскливо. Пожалуй, надо прямо сейчас лечь спать — вчерашняя полубессонная ночь давала себя знать…
Отвратительные ходики тикали неприлично громко. Надо же. Никогда же их не слышала, привыкла давно. Мешанина мыслей бултыхалась в голове, мешая заснуть. Луна подмигивала через неплотно задернутые шторы. Я отвернулась носом к стене. Раз баран, два баран… На двадцать втором я тихонько заревела от жалости к себе. Я хочу дверной глазок!! Зато наутро мне открылась истина про лучшее на свете снотворное. Надо просто немножечко поплакать.
Розы сохли. Было тихо. И крошечек не было. Конечно, съел. Еще бы не съесть! Я вот не поужинала, а он — пожалуйста! Собственно, а чего разоряться-то. Сама же и накормила.
— Ужин отдай врагу! — бодро сказала я в ответ на недовольное урчание собственного желудка. А на завтрак пожарю-ка я себе яичницу с булкой и зеленым луком. Прекрасное начало нового дня!
Напевая, я потянулась к хлебнице… и обомлела. На месте вчерашней отломанной корочки, на нежном мякише явно были обозначены крошечные прогрызы. Тут к цыганке не ходи, а ясно, кто постарался!! Я буквально взревела:
— Эй!! Жилец!!
Видимо, тон мой был настолько страшен, что под буфетом явственно послышалось шебуршание, и вот показались две пары длинных усов… ДВЕ пары?!! Или, может быть, у меня двоится в глазах?!!
— Это жена, жена, — торопливо забубнил таракан, но глазки его уже косили куда-то в сторону, как косят у любого, если его поймать на вранье. — Ну драгоценнейшая моя, я же не изверг какой-нибудь, — уж вы-то, с золотой-то вашей душой, должны понимать… А то как же это — сам в тепле, а жену — на мороз?! Ну и кто я тогда после этого? Беременную-то супругу…
— Что?.. — жалко пискнула я, но было поздно. Обе пары усов скрылись.
Действительно, кто он после этого?! А еще с цветами пришел… Нет, по отношению к жене он, разумеется, поступил благороднейшим образом. Так что ей, считай, с половиной повезло. Это уж как водится. Как тараканихе, так… Ладно, об этом потом. Сейчас нужно лихорадочно думать, что делать с этой ситуацией, куда я сама же себя ловко втиснула Хм, а жилец-то мой уже с морскую свинку будет. И что же это значит?..
Позавтракать я решила на работе. Мой уход на службу напоминал мне паническое бегство с поля боя. Хотя, если разобраться, ну что такого произошло-то?! Ну, погрызли булочку. Жалко, что ли?! Объели, называется. Не стоит быть мелочной! Но, с другой стороны… Вот так тебе и надо. «Так тебе и надо», — бормотала я сквозь зубы весь день, пугая случайных прохожих, коллег и пассажиров маршрутки. Потому что вдобавок на меня навалили кучу чужих дел, которые кроме меня, — ах, ах! — никто, видите ли, сделать не смог!! А я, видите ли, могу. И за себя, и за того парня!
Шел дождь. Не снимая сапог, оставляя мокрые, грязные следы, я ураганом прошлась по всей квартире. Ну вот, конечно. Вот они, эти мерзкие крошечные катышки за дверцей буфета. Знаем мы, что это за горчичные зернышки!! Господи, да когда же я поумнею!!!
Не снимая плаща, я села к столу и впилась зубами во вчерашний батон. Он был уже, конечно, не тем. Но мне было уже все равно. Интересно, так начинается паранойя или шизофрения?!!
— Жилец! — грозно проговорила я с набитым ртом. Никто не отозвался. — Не жилец ты после этого, а… подлец.
Я пошла спать. На столе остались крошки. Я впала в странный ступор, мне было все равно. Зато я почти сразу уснула, и снилась мне бескрайняя равнина, по которой, топоча, бегали полчища тараканов, почему-то с букетами темно-красных роз наперевес, и выкрикивали: «Ай, позолоти ручку!».
— Ну, я тебе позолочу, — это были мои первые слова, которые я произнесла, проснувшись. Видимо сон накалил меня до нужной точки кипения, и вместо зубной щетки я первым делом схватила швабру.
Нет, не думайте, я свихнулась не настолько, чтобы начать чистить ею зубы. Я начала свирепо швабрить пространство под кухонным буфетом и столом. Послышался сдавленный возмущенный возглас, и на середину кухни вылетело какое-то существо ростом с хомяка. Прошло две долгих томительных секунды, пока я сообразила, что жилец мой уменьшился до просто неприличного состояния.
— Эй, ты, — сказала я ему снизу вверх без всякого почтения. — Я передумала. Не нравится мне, что ты уменьшаешься. Это вызывает у меня всякие нехорошие подозрения. Поэтому забирай жену, чемоданы и — до свидания. Сегодня оттепель.
… Мой визг, наверное, слышали соседи уже не только по площадке, но и по всем этажам подъезда. Интересно, что они подумали на этот раз? Что меня не дорезали с позапрошлой ночи, когда я орала, увидевши таракана с ночным колпаком на башке?! А хоть бы и так. От сегодняшнего зрелища любой сосед заорал бы.
ВСЯ тараканья семья в количестве почти что легиона явно впала в раж от предчувствия отмены льгот и полезла из щелей как рыжая лавина, устремляясь ко мне! Это было хуже, чем восстание. По-моему, они просто хотели меня сожрать. А чего — им бы сразу такенная жилплощадь обломилась…
Как была, в пижаме, с нечищеными зубами, без сумки, я рванула из собственной квартиры вон. Хорошо еще, что замок мой не защелкивался, а то своим видом и положением я пополнила бы армию персонажей из анекдотов и реклам, слизанную с бессмертного инженера Щукина.
Холод моментально меня отрезвил, и я в растерянности затопталась босыми ногами по половику. Форменный дурдом. Как же я на работу теперь попаду?! Но Бог меня хранил, потому что через секунду я сообразила, что сегодня суббота. Ф-фу-у, одна гора с плеч. Все это прекрасно, но мне уже дико холодно!! Представляю, как ему было, совсем голяком-то… Проворачивая это в голове, я уже не топталась, а просто прыгала на месте как гиббон. Для полного счастья не хватало еще, чтобы кто-нибудь из соседей вышел на площадку!
… Мой дикий визг на этот раз побил рекорды первого и второго раза. Потому что, как говорится, «предчувствия его не обманули» — широко распахнулась дверь квартиры, что выходит на лестничную площадку. Не соображая ничего от позора, я рухнула на свою дверь и, буквально ввалившись обратно в прихожую, судорожно заперла замок на два оборота. «Все», — прислонившись всем телом к стене, подумала я и, закрыв глаза, приготовилась к смерти. Как это, все-таки, печально, — быть съеденной тараканами в субботнее утро…
Но было тихо. Почему-то меня никто не ел. Скорее всего, мои вокальные данные испугали не только соседей, а и настырных жильцов. Если они, конечно, не выжидают более удобного момента… И тут раздался звонок в дверь.
Видимо, я все же героическая женщина. Способная перенести любой стресс. Надо бы еще попробовать войти в горящую избу, и остановить на скаку какую-нибудь клячу. В четвертый раз я орать не стала. Вместо этого я бодро улыбнулась, и, нарушая собственные правила, спросила: «Кто там?».
— Горгаз, — раздалось приглушенное.
Я так и знала. Бандиты. Какой к черту горгаз в выходной день поутру… А поскольку глазка у меня, как вы помните, не было, я просто взяла и открыла. Все едино пропадать.
За дверью стоял довольно приятный молодой человек в очках и спортивном костюме. Вид у него был очень серьезным. «Бить будете, папаша?» — почему-то вихрем пронеслось у меня в голове. Это был не бандит, а новый сосед, который более, чем все бандиты вместе взятые, имел основание меня прихлопнуть как муху за нарушение общественного порядка.
— У вас случилось что-то?
Голос его был еще серьезнее, чем вид. Наверное, это Бэтмен. Или Черный плащ. «Скуби-Ду, я на помощь иду»…
— У меня тут нашествие тараканов-убийц, — сообщила я. Не знаю уж, что он обо мне подумал, но я не солгала ни капельки. Разве что умолчала кое о чем.
Молодой человек неожиданно расслабился.
— Не поверите, — сказал он радостно, — чем я занимаюсь в данное утро! Я морю у себя тараканов. Так что считайте, что с этой проблемой покончено, — я и вам могу их выморить.
— Чем? — необычайно оживилась я. — Новый гель?
— Ничего подобного! Бура с желтком и сахаром — это от моей бабушки рецепт, и лучше его просто нету, — безапелляционно заявил он.
Всем своим видом он излучал порядочность, и это вдруг ввело меня в ступор. Я подумала, что он вполне может оказаться агентом. Их агентом. Ну, вы понимаете.
— А почему вы сказали, что это горгаз? — шепотом спросила я, глядя ему прямо в глаза.
— Ну, — немного смущенно ответил он. — А то бы вы не открыли.
Железная логика. И тут я произнесла нечто такое, на что сподвигла меня не иначе как история с жильцом:
— Не могли вы мне еще и глазок в дверь вставить?
— Почему бы и нет, — сказал сосед, пожав плечами. — Тоже мне, подвиг.