Глава вторая
Ее звали Фаина.
Невысокая, красивая, с умными черными глазами, она, несмотря на шок, быстрее сориентировалась в ситуации. Уже через несколько минут Фая спросила у него кредитную карточку и куда-то звонила, перезванивая, последовательно набирая несколько номеров. Ей очень долго не отвечали. Максим, отошедший из деликатности в сторону, наблюдал, как она дышала в трубку, постепенно темнея лицом, затем, оживившись, начала быстро говорить, тревожно поблескивая глазами. Максим смотрел на ее круглое, восточного типа лицо и думал, что в подобной ситуации, по романтическому шаблону, им полагается провести вместе как минимум, ночь, а как максимум, она должна стать его счастливой невестой. Если против первой возможности он, строго говоря, ничего не имел, то вторая его не очень воодушевляла. Впрочем, Фая, похоже, вообще не собиралась принимать в расчет традиции, и никакого желания близости в ее благодарных глазах не ощущалось. А Максиму не то, чтобы очень хотелось, скорее, он с удовольствием подумал бы над справедливым и приятным предложением. Он бы его положительно рассмотрел.
Размечтался, кретин.
Фая повесила трубку и, нахмурившись, подошла к нему.
– У тебя деньги есть?
Максим молча полез в карман и пересчитал мятую наличность. Вместе с мелочью набиралось гривен двадцать пять, не так уж мало, с его точки зрения, но Файка, видимо, была другого мнения. Она только вздохнула, глядя, как он считает с руки монетки, затем, искательно улыбнувшись, спросила, всерьез опасаясь отказа:
– Сигарету и кофе? Пожалуйста…
О работе, как и об экономии, сегодня думать было смешно. Максим кивнул, и вскоре они сидели на пластиковых табуретах одного из бесчисленных летних кафе. У стойки за них зацепился чей-то косой взгляд, но в общем, протертая ладошками одежда оказалась почти пристойной.
– Ты откуда взялся, ковбой? Ты прости за нервный тон, меня до сих пор колотит, это я с виду так, веселая…
– Да ты и с виду не очень веселая. – Максим медленно, смакуя, затянулся сигаретой. Кэмэл он позволял себе покупать нечасто, и сейчас испытывал просто очень большое удовольствие.
– Кто тебя послал? Отец? Я чувствую, что нет, да и не похож ты на наших.
– А ваши, они какие? – Максим невпопад улыбнулся.
– Наши, они обычные. Понятные. Чуть покультурнее, чем ублюдки, с которыми ты так лихо разобрался. – Фая стряхнула пепел длинным, ухоженным ногтем. – Им платят, они работают. Могут убить. И, кстати, лучше тебя умеют драться.
– А я, значит, плохо дерусь. – Это была правда, но Максим немного обиделся.
– Я даже не знаю. Этих двоих ты здорово отделал. Но, ты извини, я много раз драки видела, двигался ты как-то не уверенно. У тебя, наверное, практики мало.
Во, блин. Она еще и критикует. Тут чуть башку пистолетом не снесли, а ей, понимаешь… Двигался не изящно. Максим отхлебнул начинающий остывать кофе.
– Да ты не сердись на меня, дуру. Ты мне жизнь спас, я тебе по гроб обязана, все это понимаю и долги свои плачу. Стараюсь платить, во всяком случае.
Максим косо ухмыльнулся.
– Я просто понять ничего не могу. Пытаюсь угадать, кто ты и откуда взялся, думаю вслух. А ты молчишь, и ничего не рассказываешь.
– Так и ты же ничего не рассказываешь.
– А что мне рассказывать? Ты ведь знаешь наверняка все.
– Считай, что я ничего не знаю.
Фая внимательно посмотрела на своего спасителя и кивнула.
– Пусть будет так, если хочешь. – Она легко пробежалась пальцами вдоль его импровизированной повязки и поморщилась. – Мы не местные, наша семья переехала сюда из Йошкар-Олы еще во времена Союза. Я училась на медицинском, но со второго курса ушла, не смогла лягушек резать. А может, это я теперь так говорю, чтобы лучше смотрелось, а на самом деле меня выперли… Но, в общем, поняла, что медицина это не мое. И тяжело там очень. Интересно, но тяжело. – Файка глубоко затянулась. – Сейчас работаю фотографом, собственную студию хотела создать, раньше занималась модельной обувью. Но к истории, в которой ты замешан, имеет отношение только то, что я дочь богатого человека. И некие сволочи посчитали, что отец им должен очень крупную сумму денег. Очень крупную.
– Не эта четверка, конечно.
– Конечно. Это простые костоломы. Меня похитили уже две недели назад. Кто прав, а кто виноват в этой истории, мне не известно. Я даже не знаю, как образовался этот, якобы долг. – Фая прикурила одну сигарету от другой. Максим молчал, ожидая продолжения. – Две недели со мной обращались вполне нормально, даже вежливо. Из комнаты не выпускали, но рук не связывали, только на ночь на ногах специальные железки застегивали. Так что ходила я не быстрее утки. Они все ронять меня норовили, скоты. Игрались так. Но ничего, только поднимут и облапают. – Файка улыбнулась, но Максим видел, что она не считала, что это «ничего». – А вчера вечером пошли угрозы, я слышала телефонный разговор. И срок был сегодня до утра. А потом эти твари обещали отправить меня домой, но, как они выразились, не сразу. Не сразу, понимаешь? По частям. Сначала пальцы одной руки, потом другой. Для убедительности. Потом… – Фая улыбнулась дрожащими губами, в глазах блеснули слезы, ее трясло. – Максим, это так жутко… Здесь даже слов найти нельзя, здесь… Ты не можешь пошевелиться, а эти подонки играют на тебя в карты, трогают тебя, как… как… мразь… – она всхлипнула и отвернулась.
Максим осторожно прикоснулся к ее руке.
– Я надеялась, я все это время надеялась, что отец сможет что-нибудь сделать. Или договориться, наконец. А сегодня утром я поняла, что все. Понимаешь, все. В яму. И даже не просто в яму, – она попыталась поднять чашку, но не смогла поднести ее к губам – кофе расплескивался щедрыми горячими каплями. Максим встал и не спеша пошел к стойке, отсчитывая рублевые гривны.
Первую рюмку коньяка Фая выпила залпом, вторую вприхлеб, чередуя с кофе. Максим перехватил удивленный взгляд официантки и сделал ей страшные глаза.
– Вот и все, – повторила Файка, раздумчиво тряхнув головой. Черные, чуть вьющиеся волосы прокатились по плечам блестящей волной. – А потом вдруг ты, Принц. Чуть бы пораньше, а то я уже была в таком виде… – И она снова ему улыбнулась.
Максим потянул из пачки сигарету.
– А куда ты звонила? Отцу?
Фая кивнула.
– И не только. – Руки ее по-прежнему дрожали, но теперь это ощущалось только в пальцах. – Очень плохие новости. Непонятно, что случилось. Не отвечают те телефоны, которые не могут не отвечать. Никого нет на месте. Вообще никого, понимаешь? А соседка говорит, что они вчера вечером уехали. Так что теперь… – она жалко улыбнулась, – я не очень представляю, куда теперь идти. Надо бы домой, но страшно. Разве к знакомым…
Максим покачал головой.
– Домой тебе пока нельзя. Как и в милицию… – он грустно усмехнулся.
Она тоже усмехнулась.
– Да, в милицию тоже лучше не надо. Вообще, сначала мы отведем тебя к врачу.
– Нет необходимости. Это сущие царапины.
– Видела я такие царапины. Тебе всю руку изрезало; хорошо, что кровь остановилась.
– Ничего, обойдется. В больнице придется паспорт показывать, а это в мои планы не входит.
Фая раздумчиво кивнула.
– А получить заражение в твои планы входит? Завтра твоя рука будет похожа на полено. Нам нужен йод и стрептоцид.
Максим забрал со стола коробок спичек.
– Все это можно купить в аптеке. Пойдем ко мне, наложишь нормальную повязку. Потом подумаем, что делать дальше.
Фая испытующе посмотрела на него, хотела что-то сказать, но потом, улыбнувшись, отставила чашку.
В стеклянном шаре, расчерченном тонкими линиями на дольки и клеточки, так что в целом это напоминало огромный прозрачный глобус, шевелились рыжие тараканы. Они сползались и расползались, собираясь в суетливые множества, шевелили длинными усиками, замерев на месте, карабкались по стенкам и даже повисали вниз головой. Маленький серый человечек сонно смотрел на это движение, полуприкрыв налитые дремой глаза. Неожиданно он вздрогнул; и непонятно было, что именно привлекло его внимание в хаотической тараканьей сумятице. Возможно то, что часть из них сбилась в рыжую кляксу, и шевелилась, расправляя никогда не летавшие крылышки.
Движением руки смахнув с лица остатки дремы, маленький человечек подскочил и вдавил в панель желтую кнопку. Затем достал карту города и стал торопливо штриховать, то и дело сверяясь с сеткой прозрачного «глобуса».
……………