Наработавшись в огороде до ломоты в спине, Мария Петровна из деревни Задние Селищи сидела в мягком кресле и слушала непогоду за окном. Собственно говоря, дождь и прогнал ее с грядок, а ветер игриво наподдал пониже спины: «Иди, мол, отдышись, старая!»
Мария Петровна послушалась и пошла. И теперь наслаждалась теплом, а звуки непогоды убаюкивали и рождали в душе ощущение уюта. Ей всегда был по душе разгул стихий – особенно когда они снаружи, а ты сам – внутри.
Мария Петровна частенько посмеивалась над соседками, которые вздрагивали и крестились при громовых раскатах: «Ох-ти, силы Небесные». Сама она совсем не была суеверной. Не плевалась через левое плечо, когда черная кошка переходила ей дорогу, да и вообще в нечисть не верила.
И вот теперь, когда по крыше что-то принялось грохотать, она даже не вздрогнула. А чего вздрагивать-то? Не ведьмы же в самом деле по крыше пляшут. Скорее всего, ветки. Хотя, для веток чересчур громко… Или кошка соседская. Хотя эта кошечка судя по силе звука должна была весить как тигр.
Мария Петровна нахмурилась. Кажется, светили ей крупные неприятности вроде починки крыши. Только что с ней случилось, интересно, с этой крышей?.. Словно в ответ на безмолвный вопрос некто наверху сплясал дробную чечетку, вслед за которой начался яростный канкан. Соседка Марии Петровны Дуся тут бы и описалась от страха, а соседка Верпална непременно принялась бы читать «Отче наш» дрожащим голосом.
Но не такова была наша Мария Петровна! Кряхтя и ворча, она выкарабкалась из любимого кресла и облачилась в прорезиненный плащ. Подумала, и погрузила ноги в тапках в галоши – трава успела вымокнуть. Уже изрядно смеркалось, но, кажется, можно еще было обойтись без фонарика. Ежась от порывов сырого ветра, который, наглец такой, тут же облапал ее со всех сторон, Мария Петровна мелкими шажками двинулась в обход дома.
Огибая бочку с дождевой водой, Мария Петровна краем глаза заметила метнувшуюся над коньком тень. Что за ерунда?! Мальчишки, что ли, соседние, к ней забрались? Только вот зачем?.. И почти сразу Мария Петровна облегченно рассмеялась – конечно, не мальчишки, не ветки, не кошка, и, тем более, не ведьмы. Оторвался большой кусок жести, которым зять Марии Петровны латал крышу прошлой осенью. Причем, оторвался в нескольких местах, и теперь гордо трепетал над крышей парусом и немилосердно громыхал.
Ругая про себя косорукого зятя (не очень строго, впрочем), Мария Петровна продолжала осмотр снизу, ибо навернуться с хлипкой лестницы в темень и дождь ей совершенно не хотелось.
В это время три ведьмы на крыше замерли от ужаса – одна распласталась чуть ли не в блин по поверхности, другая прижалась к трубе, а третья, старшая, изогнулась буквой «зю» возле телевизионной антенны. «Сейчас перекрестится», — еле слышно прошипела первая. «Не каркай», — изнемогая от страха, прошептала в ответ вторая. «Эх вы, не могли до шабаша дотерпеть со своими плясками», — сквозь зубы процедила старшая. «Так погода ж нелетная», — попыталась оправдаться первая, но старшая цыкнула, и обе замолчали.
— Хорошо, что я в чертей не верю, — проворчала Мария Петровна, поправляя капюшон. – А то с ума сойти можно! Ну, зятек…
Продолжая ворчать, она двинулась в обратный путь, в тепло и уют своего дома.
Три ведьмы на крыше перевели дух. «Повезло», — констатировала вторая ведьма, облегченно шмыгая носом. «Не «повезло», а скажи спасибо, что я этот лист железа оторвала», — строго ответила старшая. «Дождь кончился», — робко вставила первая ведьма.
«То-овсь! – скомандовала старшая. – И чтобы в другой раз без глупостей! На старт… внимание… Марш!»
И три тени косо прочертили темнеющее небо, держа курс на Лысую гору.
А Мария Петровна в своем уютном кресле усмехалась, предвкушая, как будут ахать и креститься соседки, когда она поведает им про свой стр-рашный вечерний поход.