В Костромской губернии в двадцати двух километрах к северу от районного цент­ра Парфеньева, образуя большой обжитой остров в океане гу­стых лиственных и хвойных лесов, вольготно расположилось старинное село Матвеево. Доходящие сюда отроги Северных увалов образуют слегка холмистую и очень живописную мест­ность, замечательную удивительным сочетанием ближних и дальних ландшафтов.
Русские летописи повествуют о том, что в первом тыся­челетии новой эры на территории лесного Заволжья, как и в восточной части междуречья Волги и Оки, обитало финно-угор­ское племя меря. О том, что люди этого племени обживали эти места, говорит нам сам «язык земли», сохранившийся в назва­нии местных рек: Вохтома, Песома, Ялезем…
Начиная с IX века в мерянскую землю двумя потоками -от Новгорода и Смоленска — двигались славянские поселен­цы: новгородские и псковские охотники, добывавшие в здеш­них лесах белку, бобра, выдру и, в первую очередь, куницу.
Существует предположение, что и само название села про­изошло от имени вожака охотничьей артели Матвея, избрав­шего это место для постоянного проживания. Со временем к стойбищу матвеевских охотников стали прибиваться беглые землепашцы, во времена великой смуты бежавшие на восток.
Поарлпвным исследованиям краеведа Дмитрия Фёдоро­вича Бслорукова, первое упоминание о Матвееве относится к 1620 году. Село существовало на территории бывшей Вохтом-ской волости, входившей в Чухломскую осаду (уезд). Перво­начально административное деление было приурочено к рекам. и Вохтомская волость располагалась по берегам реки Box го-мы. Позже часть Чухломской осады была передана в Парфе-ньевскую осаду, и Матвеево с окружающими его деревнями вошло в состав Окологородней волости Парфеньевскои осады.
Самостоятельно Матвеевская полость стала существовать только к XIX веку. В то время она входила в Кологривский уезд. Территорию Матвеевской волости пересекал Старо-Вятский торговый тракт из Архангельска через Чухлому, село Иль-инское (Валявкино), в Кологрив и Сибирь.

МАТВЕЕВСКАЯ ВОТЧИНА И ЕЁ ВЛАДЕЛЬЦЫ

Борис Александрович Репнин

История села связана с историей Матвеевской вотчины князей Репниных, которую получил боярин князь Борис Алек­сандрович Репнин за заслуги перед отечеством: он участвовал в освобождении Москвы от поляков; поддержал кандидатуру М. Ф. Романова при становлении его на престол и стал опорой царя в государственном управлении.
В Большой советской энциклопедии о Б. А. Репнине чита­ем: «Б. А. Репнин (… — 1670), князь, государственный полити­ческий военный деятель, боярин с 1639 г. С 1638 г. возглавлял приказы: Иконный, Сыскных дел, Золотой, Серебряной, Ору­жейной палаты и др. В 1642 г. попал в опалу, был выслан воево­дой в Астрахань (до 1646 г.). В 1648^9 гг. судья Владимирского Судного, с 1652 г. — разбойного приказов.
1656-59 гг. воевода в Смоленске. В 1658 (1657) гг. в от­сутствии царя Алексея Михайловича возглавлял Боярскую думу…».
Матвеевская вотчина была пожалована Б. А. Репнину М. Ф. Романовым в 1629 г. В ту пору в неё входило 5 деревень: Захарово, Рубцово, Григорово, Городище и Кунаково. До Реп­ниных этими землями долгое время владели костромские боя­ре Сабуровы, древний род которых происходил из Галича. В Kocтроме они имели свое подворье. Сабуровы были против избрания на российский престол Михаила Романова, за что и лишились своих угодий.
В переписи 1620 г. Матвеево упоминается как деревня. Но поскольку к 1633 г. здесь уже были построены две дере­вянные церкви, в честь Рождества Богородицы и в честь апо­стола Матфея, Матвеево стало называться селом и являться центром Матвеевской вотчины князей Репниных. Здесь рас­полагалось и вотчинное правление. В переписи 1646 г. гово­рится: «За боярином, за князем Борисом Александровичем Репниным село, что была деревня Матвеево, а в нём двор помещиков, а в нём живут приказчики переменные, да двор попа Михеева, да двор пономаря Серёжки Яковлева, да кре­стьянские дворы».
Б. А. Репнин со временем передал вотчину своему сыну Ивану. В переписи 1676 г. можно прочесть: «За князем, за Ива­ном Борисовым Репниным село Матвеево на речке Вохтоме, а в нем двор вотченников, да двор скотский, а в нём живёт скотник Прошка Мартьянов, а крепок он во крестьянстве по писцовым книгам, да в селе крестьянских дворов три да пять дворов пустых, да к селу деревни Григорово, Рубцово, Захарово, Михалёво, Кунаково, Тихоново, да починки Мичурин, Завражье, а в них 91, двор да 7 дворов бобылей, да 17 дворов нищих».

Никита Иванович Репнин

От Ивана Борисовича село перешло во владение Ники­те (или Аниките) Ивановичу Репнину (1668-1726), князю, во­еначальнику, генерал-фельдмаршалу (1725), с юношеских лет состоявшему при Петре I. В 1685 г. он поручик потешной роты. Н. И. Репнин — участник Азовских походов 1695-1696 гг., с 1696 г. — генерал-майор. В начале Северной вой­ны он командовал дивизией, участвовал во взятии Нотебурга и Нарвы. В Полтавском сражении 1709 г. командовал цен­тром русской армии. В 1709-1710 гг. руководил осадой и взя­тием Риги. В 1712-1713 и в 1715-1716 гг. командовал войсками в Померании. В 1712 г. Никита Иванович — генерал-губернатор Лифляндии, с 1724 по 1725 гг. — президент Воен­ной коллегии.
После смерти Петра I А. И. Репнин выступил за провоз­глашение Екатерины I императрицей, но вскоре был удалён А. Д. Меньшиковым в Ригу.
При Никите Ивановиче матвеевские плотники участвова­ли в построении дворца в Петербурге, конюшни в вотчине Реп­ниных на Орловщине, при нём же построили тёплую церковь в Матвееве. Он начал поощрять отходничество своих крестьян в города на заработки. Во время владения Никиты Репнина волостью у здешних жителей появилось прозвище агафоны-рябинники.
История эта рассказана в рукописной повести урожен­ки Матвеева А. А. Избековой «Агафоны-рябинники». Ру­копись повествует, что барин — большой любитель орловс­ких рысаков, задумав построить конюшню в своём Бого-родицком имении, на Орловщине, приказал своему управ­ляющему прислать ему из Матвеевской вотчины лучших плотников, о мастерстве которых был наслышан. Была со­брана дюжина умельцев из Матвеева и окрестных дере­вень. Старшим в артели был Агафон. Плотники полакоми­лись виноградом, растущим в барской теплице, приняв его за рябину. А когда разгневанный барин призвал их к ответу, условились говорить одно и то же. Так каждый из плотни­ков на вопрос «Как тебя зовут?» отвечал: «Агафон». И ког­да барин спрашивал: «Что ел?», — каждый говорил: «Ряби­ну!». Так и обругал он в сердцах всех плотников агафона-мирябинниками. Но наказывать не стал, подивившись их смекалке да взаимной поруке. А за плотниками так и зак­репилось это прозвище, привезённое ими домой и постепенно перешедшее на всех местных жителей.
В Москву, где Репнины имели дворец, из Матвеевской вот­чины везли пушнину, мёд, мясо, зерно

Пётр Иванович Репнин

После смерти Никиты Ивановича Матвеевской вотчиной владели братья Репнины: Пётр Иванович и Сергей Иванович.
Пётр Иванович Репнин — генерал-аншеф, обершталмейстер царского двора; владелец Липецких железных заводов, на которых в 1754 г. произошёл бунт рабочих. Репнин, запутав­шись в своих финансовых делах, наделал много долгов и про­сил Екатерину II списать эти долги. Но императрица передала дело в Сенат, который решил за неуплату долгов отобрать у Репнина ряд имений, в том числе и Матвеевскую вотчину. И в 1768 г. часть Матвеевской вотчины: 25 деревень с 700 душами мужского населения в них перешло в дворцовый приказ, и кре­стьяне стали называться «коронными» (государственными). Князь П. И. Репнин часть долгов уплатил, и Матвеевскую вот­чину ему вернули, «как жалованную дедову».
Другая же часть вотчины, принадлежавшая Сергею Ива­новичу, после смерти его (оба брата были бездетны) перешла к двоюродному брату Николаю Васильевичу Репнину — фельд­маршалу, прославившемуся в войне России с Турцией, чей пор­трет вошёл в изданный великим князем Николаем Михайлови­чем альбом «Русские портреты XVII-XIX веков». В Русском музее сохранился портрет его младшей дочери — фрейлины императорского двора Прасковьи Николаевны, в замужестве Голицыной.

Николай Васильевич Репнин

Николай Васильевич Репнин(1734-1801) — князь, воена­чальник и дипломат, генерал-фельдмаршал (1796), начинал свою военную карьеру с прапорщика в 1749 г. Участвовал в семи­летней войне 1756-1763 гг. В 1762-1763 гг. был послом в Пруссии, а с 1763 по 1769 гг. — в Польше, где активно вмешивался во внутренние дела госу­дарства и добился заключения Варшавского договора 1768 г
Вовремя русско-турецкой войны 1768-1774гг. Н. В. Репнин ко­мандовал дивизией в сражениях при Ларге, Кагуле, участвовал в разработке условий Кючук-Кайнорджийского мира 1774 г. В 1774-1775 гг. был послом в Турции. При его посредничестве был заключён Тешенский мир 1779 г. между Австрией и Пруссией.
Во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. командо­вал дивизией и успешно исполнял обязанности главнокоманду­ющего во время отсутствия Г. А. Потёмкина. После победы при Мачинах Репнин вынудил турок подписать в Галаце пред­варительные условия мира, ставшие основой Ясского мирного договора 1791 г.
В 70-90 гг. XVIII в. Н. В. Репнин — генерал-губернатор различных губерний. После неудачной дипломатической мис­сии в Пруссию и Австрию в 1798 г., с целью создания анти­французской коалиции, был уволен в отставку.
В «Экономическом описании Кологривского уезда» 1790 г. значится: «Село Матвеево с деревнями Григорово, Сазоново, Дедово, Чихачёво, Завражье, Хвостилово, Артёмово с почин­ками Костылёво, Родино, Левино, Горелец, Милалёво, Мичурино, Зяблецово, Савин, Абросимов, Митин, Фёдоровский при­надлежит Н. В. Репнину. Всего 640 дворов и людей в них 1 597 человек мужского пола и 1 970 человек женского. В селе церкви Рождества Богородицы и апостола Матвея деревянные, да дом господский деревянный, земли в вотчине 33 000 десятин, из них подстроением 210 десятин, под пашней 8 174 десятин, под сенокосом 1 856 десятин, и под лесом 23 269 десятин».
В Матвееве у Репниных была своя винокурня, где име­лись два медных куба, в которых выкуривалось 320 вёдер вод­ки в год. В деревнях было развито приготовление солода, кото­рый шёл на продажу и на приготовление пива и браги.
Основным занятием крестьян Матвеевской вотчины было землепашество. Сеяли здесь главным образом рожь, овёс, ячмень, лён и в небольшом количестве пшеницу. Из овощей выращивали лишь картофель, лук, брюкву. Занимались также животноводством, бортничеством, ремеслами. Особым кормиль­цем для них был, конечно же, лес. Помимо охотничьей добычи, грибов, ягод, дров для обогрева жилища он давал и сырьё для ремесла. Хозяйство в то время было в основном натуральное, крестьянам приходилось самим обеспечивать себя всем: ткали дома полотно для белья, грубошёрстные ткани — для одежды; шубы и тулупы выделывали из овчины; снабжая себя обувью, плели лапти из коры липы и берёзовые ступни; валенки катали из шерсти; сапоги — из местного кожсырья; делали посуду из дере­ва и из глины; сами же изготавливали для себя хозяйственный инвентарь: сохи, бороны, вилы, грабли, телеги, сани, упряжь и пр. На сельских ярмарках можно было купить всё, начиная с корзин и коробов и кончая санями. Самая большая и богатая ярмарка проходила в селе в сентябре, в канун престольного праздника Рождества Пресвятой Богородицы.
Поскольку ни суглинистые почвы матвеевской округи, ни довольно-таки суровые особенности северного климата не спо­собствовали большим урожаям в хлебопашестве, матвеевцам приходилось искать заработки на стороне, т. е. заниматься от­хожим промыслом, в основном это было плотницкое дело. От­ходничество здесь было развито исстари, и владельцы вотчи­ны Репнины его поощряли, так как отходники платили оброк деньгами, даже вместо своих рекрутов покупали рекрутов на стороне, чтобы сохранить своих мужиков-отходников. Матве­евские плотники участвовали в строительстве Нижнего Нов­города, Царского села, Александрова, Петербурга.
Н. В. Репнин по причине своей военной и дипломатичес­кой занятости не мог уделять должного внимания Матвеевской вотчине. Все дела здесь решали приказчики. С крестьян уве­личивался оброк. Селяне, дабы свести концы с концами в сво­их хозяйствах и расплатиться с барином, всё чаще уходили на заработки в города.
Всё больше тяжесть крестьянской работы ложилась на плечи женщин.

Волконские-Репнины

Николай Васильевич Репнин отдал Матвеевскую вотчину дочери своей Александре Николаевне, вышедшей замуж за кня­зя Г. С. Волконского. За значительные заслуги перед отечеством князей Репниных царь решил сохранить эту фамилию, и к фами­лии «Волконский» было прибавлено «Репнин». Эта чета Волкон­ских-Репниных явилась родителями декабриста С. Г. Волконс­кого. После смерти Г. С. Волконского в 1824 г. вотчина перешла во владения к его сыну Николаю Григорьевичу Волконскому, а после кончины Николая вотчиной завладела его жена Варвара Алексеевна Разумовская. Варвара Алексеевна отдала вотчину в приданое дочери Елизавете Николаевне, вышедшей замуж за ГГ. И. Кривцова (брата декабриста С. И. Кривцова).
Вторая часть вотчины, что располагалась за рекой Вох-томой и состояла из 117 душ, отошла в приданое другой дочери Варвары Алексеевны — Прасковье Николаевне, вышедшей за­муж за Голицына.
Матвеевцы уже давно соединили две части вотчины Бар­ским мостом. Во владения Волконских вместе с Матвеевом вошли деревни Захарово, Рубцово, Городище, Кунаково, поло­вина Бабкина, (вторая была у Раевской), Зайцево, Григорово. Дарья Репнина вышла замуж за Коленберха.
Несколько деревень у Репниных купил чухломский поме­щик А. И. Шипов — прокурор в Петербурге. В последствии он их отдал в приданое дочери, вышедшей замуж за предводите­ля Костромского дворянства Д. С. Купреянова.

Пётр Михайлович Волконский

К середине XIX в. Матвеевская волость почти вся соеди­нилась во владение Петра Михайловича Волконского.
П. М. Волконский (1776-1852) – светлейший князь, санов­ник, член государственного совета (1821), генерал-фельдмаршал (1843), участник Отечественной войны 1812г. Был генерал-квар­тирмейстером армии в 1810-1812 гг. являлся основателем Петербургского военного училища колонновожатых. В 1813-1814 гг. Волконский состоял в должности начальника главного штаба Александра 1. С 1813 по 1823 гг. возглавлял военное уп­равление, был участником Венского конгресса 1814 — 1815 гг.

Алексей Петрович Репнин (Волконский)

После кончины Петра Михайловича во владение вотчи­ной вступил Алексей Петрович. К этому времени род Репни­ных обеднел. Дворец, принадлежащий Репниным на Фонтанке, пришлось продать и поселиться в особняке на Остроженке. Для Репниных, всегда кичившихся своим богатством и родовитос­тью, это явилось страшной бедой. Бедность отрезала их от большого света.
Тяжёлым ударом было то, что относиться к ним стали как к инородцам, министры обращались через третье лицо, колле­ги «заболевали», когда нужно было ехать к Репниным. Алек­сей Петрович старался соблюдать все нормы света, несмотря на неоплаченные векселя, задолженность ростовщикам, зало­женное в ломбарды серебро, но положение усугублялось.
Немалый урон финансовым делам нанесло и то, что в их Мат­веевской вотчине случился пожар. Село горело не раз. А в 1849 г. Матвеево сгорело полностью. Сгорели и 10 только что отстроен­ных, новых домов. Нужно было восстанавливать село заново.
В расстроенных чувствах Алексей Петрович всё чаще открывал шкатулку чёрного дерева, привезённую из турецкого похода. В ней хранились 7 листов с родословной Репниных. С гордостью говорил он сыну Николаю, что род их древнее рода Ивана Калиты, что их предков хоронили на Красном холме, ря­дом с собором, где погребали царей. Вспоминал он домовую церковь, спектакли, фамильное серебро, собиравшееся 30 лет; дворцы в Москве и Петербурге (рядом с Зимним дворцом); свою мастерскую и огромную библиотеку со старинными учё­ными книгами. «Ты должен вернуть былую славу Репниных. Для этого у тебя есть всё: ум, обаяние, умение видеть людей, находить ключи к их сердцам, образование. Репнины всегда служили России, её величию».
Николай всё же стал дипломатом. Но — без заграничной практики, без знания живого языка. Поехал в Англию, взяв меха, водку, столовое серебро, словари. Пришлось даже продать часть старинных икон, так нужны были деньги. А перед глаза­ми возникал дворец деда: Зелёный зал, Банкетный зал, салон, зеркала в золотых рамах, мрамор камина, шкафы красного де­рева, кабинет, библиотека, галерея предков… И все глубже и мучительнее терзало сердце тоскливое чувство: не вернуть былую славу Репниных.
Те же думы печалили и его брата Илью в Черногории.
А Матвеево жило своей нелёгкой жизнью. Крестьяне решали бытовые проблемы, строились, женились, рожали де­тей, крестили их в своей церкви, учились при ней, отпевали усопших близких.
Ко времени владения вотчиной Алексея Петровича отно­сится замечательное описание взаимоотношений матвеевских жителей, образа и особенностей их верования, отражающее духовно-нравственное состояние и отношение к церковным ус­тановлениям, данное в «Характеристике прихожан Рождества-Богородицкой церкви села Матвеева»1: «…Прихожане церкви усердны, в храм ходят в воскресные и праздничные дни в зна­чительном числе, во время богослужения стоят благоговейно, с охотою слушают произносимые поучения. В нарочитые дни общественных Богомолебствий, назначаемых вовремя засу­хи, безветрия, моровой язвы и т.п. из домов собираются всем семейством в церковь и усердно, с коленопреклонением мо­лятся Господу о ниспослании милости…
Вообще, прихожане отличаются кротостью, беспрекослов­ным послушанием властям, почтением к старшим и повинове­нием родителям. Непослушные дети изгоняются родителями, не получая ничего из общего хозяйства, и никогда не смеют обижаться на них. Такие поступки отцов по отношению к де­тям заставляют последних всегда быть почтительными к ним…. Многие, особенно престарелые прихожане, приходят во все четыре поста к исповеди или причастию. Многие вдовы и ста­рухи отказываются на всю жизнь от употребления мяса и рыб­ной пищи, хмельных напитков, соблюдают посты по понедель­никам, добровольно принимают обеты, состоящие в хождении в далёкие места для поклонения Святым мощам или особенно чтимым Святыням Христианским…
Господствующий порок между прихожанами мужского пола сквернословие… Между женщинами особенно развиты пред­рассудки. Верят всяким наговорам, колдунам (известно, прой­дохи пользуются безнаказанно глупостью ближнего), от кото­рых берут какие-то списки, списки эти опускают в ключевую воду и водой этой обливают маленьких своих детей.
На кресты навязывают чеснок, змиевы головы в надеж­де, что талисманы предохраняют от порчи и дурного глаза. Верят в чертей — домовых, леших, водяных. В великий Четверг выкликают коров в трубу, чтобы летом ходили домой. Малень­ких ребят посылают до солнышка в лес, чтобы куры несли больше яиц…
Вообще, прихожане наши имеют один к другому большое сочувствие, хотя особенных подвигов человеколюбия между ними не заметно.
Во время неурожайных годов достаточные снабжают бед­няков зерновым хлебом без всяких процентов, ожидая уплаты по году, по два и более. Погоревшим… привозят безвозмездно лес на стройку по бревну и по два, не требуя за это никакого угощения… летом маломощным помогают в напольных рабо­тах, а зимой, когда иной хозяин вздумает перевезти свою избу или двор — подвозят по просьбе его безвозмездно брёвна с ме­ста, где они заготовлены, хотя они и находились от селения в верстах семи, остми и более. Для умерших безвозмездно при­готовляют гроб, роют могилы, хотя бы это случилось в самую раз­ных приходов, получают всегда посильное подаяние… Осо­бенным сочувствием пользуются калики перехожие, рас­певающие песни из Священных книг, Четь-Миней и других апокрифов».
После отмены крепостного права в 1861 г. положение крестьян-бедняков, которые, естественно, составляли боль­шую часть селян, не улучшилось, а владельцы Матвеева Репнины и совсем мало стали уделять внимания своей вот­чине, хотя большие угодья земли и леса принадлежали им.
Матвеевские крестьяне не могли обеспечить зерном даже себя. Всё больше зерна, круп, муки стало завозиться из Нижнего Новгорода, Чебоксар, Западной Сибири…
Торговля и отходничество ещё при крепостном праве позволили некоторым предприимчивым матвеевцам быст­ро выкупить личную свободу и надел земли, открыть свои лавки, трактиры, мастерские, мельницы на реке. Например, А. П. Тараканов имел дегтярный завод, И. И. Крылов — две мельницы, И. И. Смирнов — бакалейную лавку…
Существует письменное свидетельство местного на­родного стихотворца-бытописателя Н. К. Малютина, харак­теризующее развитое предпринимательство в селе:
…На сто дворов здесь три трактира:
Один — с подачею вина;
Одна казённая квартира-
Арестный дом. За ним видна
Больница, школа и правленье.
Но этот перечень не весь:
Ещё там было заведенье…
«На вынос» продавали здесь.
Тогда оно открылось только
И называлось «монополька».
Две-три лавчонки бакалейных.
С большим размахом в селе дважды в год, в большие праз­дники, обычно на Крещенье (19 января) и на Рождество Бого­родицы (21 сентября), проводились ярмарки, и сами праздники справлялись по-русски щедро, от души.
В платёжной книге за 1891 г. можно осведомиться, какие пла­тежи приходилось исполнять матвеевским крестьянам: государ­ственный поземельный налог, выкупные платежи, губернские и уездные земские сборы, сборы на мирские волостные расходы, на сельские расходы, страховой сбор, на содержание училищ.
Совсем бедных к началу XX в. насчитывалось 29 хозяйств. После смерти А. П. Репнина вотчина перешла к его сыну Ни­колаю. Николай Петрович, занявшись дипломатической карье­рой, никакого внимания своим владениям не уделял.
Отходники, будучи в городах свидетелями, а иногда и уча­стниками революционных событий 1905-1907 гг., приезжая до­мой, везли с собой листовки, революционные книги, рассказы­вали о забастовках и о самой революции, о казни братьев Цвет­ковых в Нижнем Новгороде.
Сведения 1907 г. по Кологривскому уезду говорят о том, что в селе Матвееве в это время существовало 129 домов, в которых по переписи 1897 г. проживало 598 человек. Из них 280 душ мужского пола и 318 — женского. В селе действовали 3 кирпичных завода и 3 водяные мельницы; имелись школа, ба­зар, ярмарка и почтовая станция.
Во всей Матвеевской волости насчитывалось 43 населённых пункта, 2 из которых имели статус сёл (Матвеево и Ильинское), остальные значились деревнями.и починками. Преобладающим промыслом по волости названо плотницкое дело. В состав Мат­веевской волости по статистическим данным за 1907 г. входили деревни, сёла и починки: Абросимов (Болотово), Артемьевский, Бабкино, Бакино, Бахарево, Бабарыкино, кордон Герасимов, Го­родище, Григорово, Горелец, Далевский (Кошкино), Дедово (Мар-тьяново), Ермахино, Желнино, Зайцево, Захарово, Зяблецово, Ивановское, Ильинское, Костылёво, Кунаково, Кузьминский, Матвеево, Меледино, Митькино, Мичурине (Максимове), Ни-канцево (Михалево), Оськино, Орешково, Полома, Полушкино, Потупово, Потаповский, Рябцово, Семёнов (Полома), Сергее­ва, Сидоров, Созонов (Горюшкино), Телегино, Федоров (Заров-няйский), Фомин (Валов).
В 1911 г. в селе был поставлен памятник Государю Алек­сандру II. В честь этого события состоялся митинг с участи­ем множества народа.
В 1914 г. началось строительство нового здания для зем­ской больницы, действующей с 1910 г., и здания училища. До­говор об этом строительстве с Кологривской Земской управой заключила плотницкая артель Александра Илларионовича Ластикова из 29 человек.
В 1917г. большевики, пришедшие к власти, лишили Реп­ниных вотчины. О бывших владельцах села князьях Репниных напоминают нам и поныне старые липы в саду у ветхого зда­ния больницы, построенного в 1914 г. на территории барской усадьбы. Это остатки липовых аллей парка, окружавшего боль­шой княжеский дом. Сам дом Репниных сгорел в 1921 г., когда в нём уже размещалось волостное управление. На его месте в 1923 г. было построено двухэтажное здание, в последующие годы отданное школе. Из-за некоторой удалённости от основ­ных школьных зданий называли его «Камчатка».
Вблизи бывшего парка ещё существует пруд, за которым прочно закрепилось, сохранившись и до нынешних дней, на­звание «Баринов».

МАТВЕЕВО В ГОДЫ УСТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

К 1918 г. в Матвееве существовало 148 хозяйств, и прожи­вало 625 человек: 180 мужчин, 238 женщин и 207 детей.
По переписи в наличии состояло лошадей 103 головы, ко­ров — 105 и овец 107 голов. В селе было 155 домов, 95 сараев, 93 бани и 105 риг. Ещё имелось 70 мельниц и 95 житниц.
За всеми этими хозяйствами числилось следующее коли­чество земли: сенокосной — 291 десятина; пахотной — 591; уса­дебной — 27 десятин и 775 десятин выпадало на перелоги и выгоны. Итого значилось 1 687 десятин.
А всего в Матвеевскую волость входило в то время 92 на­селённых пункта, в которых насчитывалось 2 884 двора. Прожи­вало в волости 14 472 человека. Волость охватывала террито­рию девяти позднее образованных сельских советов: Матвеев­ского, Артемьевского, Ильинского, Горелецкого, Савинского, Бабкинского, Татауровского, Костылёвского и Тихоновского.
В селе успешно развивалось предпринимательство, благо­даря этому Матвеево стало большим торговым центром окру­ги. Множились зажиточные хозяйства. Бакалейные лавки име­лись у Медведева, Смирновых, Дубровиных, Птициных, Кова­лёвых; лавки с тканями содержали Н. И. Смирнов и И. И. Луж­ков; мастерские по окраске пряжи и полотен были у Костровых и П. М. Смирнова; мастерская по выделке овчину Н. Ф. Смир­нова; две кузницы имели Кузнецовы; полуоптовик Г. А. Доброхотов содержал трактир с вином. Широко разворачивал своё дело купец 1-й гильдии А. Ступнев.
Советская власть установилась в селе мирным путём. Крестьяне были наслышаны из рассказов своих односельчан-отходников о революционных событиях и были психологически подготовлены к смене власти. После совершения февральско­го переворота в село было привезено «Воззвание временного правительства».
Первым органом Советской власти в Матвеевской волости явился Волостной совет крестьянских депутатов. По сведениям областного архива, образован он был 19 февраля 1918 г. Исполнительный комитет Совета состоял из двух отделов: земского и продовольственного. Членами исполнительного комитета Сове­та крестьянских депутатов (исполкома) были Ф. Ф. Пудиков, А. В. Кузнецов, И. Н. Погодин, Сиваков, А. С. Крылов; предсе­дателем избрали Северова, секретарём-В. И. Смирнова.
К 17 сентября 1918г. был образован волостной отдел на­родного образования.
Осенью 1918 г. в Матвееве была основана партийная ячей­ка. Организатором и первым руководителем её явился Иван Николаевич Погодин (1893 г. р.). Уроженец д. Тихоново, он рано уехал в Петербург на заработки по плотницкому делу, а в 1913г. устроился на Шлиссельбургский пороховой завод. Стал учас­тником революционных событий 1917г. Будучи членом партии, с мая 1917 г., он был (по собственному желанию) в числе дру­гих коммунистов направлен партийной организацией завода в деревню для реализации политических задач партии.
С путёвкой, подписанной членом ЦК Е. Д. Спасовой, в августе 1918 г. он приехал на родину, в Матвеево, где ещё су­ществовала волостная земская управа. Ознакомившись с об­становкой в волости, встретившись с местными коммуниста­ми, он предложил им провести первое партийное собрание. Со­стоялось оно 21 сентября 1918 г. в центре волости, т. е. в селе Матвееве.

МАТВЕЕВО СЕГОДНЯ

В настоящее время село Матвеево является центром Матвеевского сельского поселения, в которое, кроме самого Матвеева, входят девять населённых пунктов: село Ильинское, деревни Григорово, Городище, Полушки но, Потапово, По­чинок, Тихоново, Серёгино и посёлок Вохтома. Проживает в них более 840 человек.
Население самого села Матвеева на февраль 2009 г. со­ставляет 326 человек. Из них: 120 мужчин, 146 женщин и 60 детей.
В 500 метрах от села стоит деревня Григорово. Ее насе­ление живет единой жизнью с матвеевцами, являясь как бы отдельной улицей села.
Поэтому, говоря о населении Матвеева, нельзя забывать и о жителях Григорова, которых насчитывается 34 человека: 15 женщин, 15 мужчин и 4 ребёнка. Всего в селе и деревне 138 хозяйств. 11 из них — в Григорове. Причём маленькая деревня почти не уступает селу по численности животных, содержа­щихся в личных подсобных хозяйствах. Так, если в многолюд­ном Матвееве 6 коров, то в малонаселённом Григорове их 5. По птице разрыв небольшой: в Матвееве — 85, в Григорове — 60. Почти не отстаёт деревня и по поголовью кроликов, зато в три раза Григорово богаче медом: здесь 60 ульев, тогда как в селе лишь 20. Превосходит Матвеево лишь по численности мелкого рогатого скота: так в селе 26 коз и 5 овец, в деревне лишь одна овца.
По частной сельскохозяйственной технике Григорово тоже почти не уступает: в Матвееве 6 тракторов, а в Григорове — 4. Зато по количеству автомобилей село, естественно, имеет боль­шой перевес. За последние десятилетия село испытало, мож­но сказать, «автомобильный бум». Если лет 20-25 назад лич­ных машин было 1-2, то сейчас их 38; в Григорове — 9. Авто­мобилями матвеевцы стали обзаводиться после того, как в 1988 году была проложена шоссейная дорога от райцентра до села.

МАТВЕЕВСКИЕ ЦЕРКВИ

Село Матвеево исстари являлось духовно-просветитель­ским центром, охватывающим своим влиянием жителей мно­жества окрестных деревень. Более трёх веков церковь была здесь основой всех духовно-нравственных устоев, основой в построении отношений между людьми в семье, в обществе. Православие пронизывало собою весь быт крестьян, формиро­вало культуру и традиции.
К 1633 г. в Матвееве уже были построены две деревян­ные церкви. Одна из них была посвящена празднику Рожде­ства Пресвятой Богородицы, вторая — апостолу Матфею.
Со временем церкви ветшали. Ив 1712г. потомок первого владельца вотчины князь Никита Иванович Репнин в проше­нии на Высочайшее имя писал: «В Галиче моей вотчине в селе Матвееве есть церковь Рождества Преподобной Богородицы с приделами св. пророка Илии и пр. о. Макария чудотворца хо­лодная, а крестьяне оной моей вотчины обещались в том же селе построить вновь церковь но имя Воскресения Христова, да в приделе арх. Михаила тёплую, и прошу вели государь из патр. каз. приказа о строении вышеупомянутой церкви Божией дать Благословенную грамоту».
Подписано: «Дать указ», отмечено: «Указ дан».
А в феврале 1716 г. князь составил уже следующее про­шение: «По указу и по грамоте из патр. каз. в Галиче в моей вотчине в селе Матвееве церковь Воскресения Христова да придел архист. Михаила деревянные построены, а не освяще­ны, и прошу о освящении вышеупомянутые церкви Божий и приделы дать грамоту тоже моей вотчины священнику матве­евскому Никону Петровичу и антимин*». Подписано:
«Выдать».
И 14 февраля 1716г. был дан указ об освящении и антими­не. Документ этот был опубликован в № 7 «Костромских епар­хиальных ведомостей» за 1894 г.
Деревянные церкви со временем ветшали, и «тщанием при­хожан» возводились новые. Так в 1758 г. была сложена деревян­ная церковь в честь Рождества Богородицы. А в 1796 г. рядом с нею высоко вознёс свои купола каменный Воскресенский храм. Возле нового храма возвышалась и каменная колокольня, устремившаяся крестом далеко в небесную высь.
Далеко и вольно разносился звон колоколов матвеевской звон­ницы, охватывая собой всю округу, перелетал леса и поля, уносил­ся за речку Вохтому, сливаясь со звонами ближних приходов.
В 1816г. в Матвееве приехал священник Фёдор Никитич Елизаров — первый, обосновавшийся здесь и потянувший за собой священническую ветвь рода Елизаровых-Розановых, в нескольких поколениях являвшихся служителями и устроите­лями здешних церквей. Федор Никитич в последствии стал дедом известного философа, писателя, публициста Василия Васильевича Розанова -оригинального мыслителя в вопросах пола, семьи, религии.
Хотя сам философ родился в 1856 г. в городе Ветлуге, Матвеево — родина его отца Василия Фёдоровича Розанова, где тот провёл свои детские годы.
В 1839 г., будучи старшим священником прихода, Фёдор Никитич Елизаров в клировой ведомости записал, что «камен­ная церковь с такою же колокольней» — крепка, а Богородицкая крепка стенами, однако крыши её «уже ветхи… и полы опусти­лись». К середине сороковых годов появилась необходимость в строительстве нового храма.
О созидании каменного храма повествует И. X. Тлиф в книге «Корень рождения моего…» (К истории рода В. В. Розонова): «Возведение храма — это дело эпохальное. Возглав­лял его начальный священник, но строили храм всем прихо­дом. Объявили сбор средств, устроили в определённых мес­тах кружки для пожертвований, состоятельные горожане под­держивали предприятие крупными вкладами. По составлению нужной суммы отправили прошение епископу- о разрешении строительных работ. По приходе храмозданной грамоты на­чали подвозить лес, железо для кровли, известь, камни для фундамента. Если же случалась поблизости годная глина, прямо на месте выделывали кирпич, ставили печи для обжи­га, сараи для его хранения.
Мастеров-строителей обычно присматривали загодя. Справлялись в других приходах, а порою и за пределами епар­хии, прочен ли и благолепен видом их новый храм. В случае, если работа сделана по совести, сговаривали умельцев к себе на взаимовыгодных кондициях».
Новый Рождества-Богородицкий храм был готов к 1855 г. (в некоторых источниках указывается 1858 г.). В 1859 г. его уст­роители, в том числе Евгений Фёдорович Песков, также и старо­ста церкви, отличившийся особым усердием при возведении цер­ковной ограды, были отмечены наградами епархиального началь­ства. Фёдор Никитич на вручении наград не присутствовал, он умер за год до открытия храма — 20 января 1857 г.
Приемник отца Федора, священник Николай Птицин в док­ладе епископу сообщал: «Храм Рождества Пресвятой Богородицы с приделами во имя Святого Пророка Илии и преподоб­ного Макария Унженского Чудотворца… как по обширности своей, так и по богатству отделки внутри, заслуживает внима­ния. Иконостас и в нем колонны позолочены червонным золо­том на полименте. Стены украшены живописью лучшего пись­ма, и. вообще, всё в этом храме носит печать величия и торже­ственности…».
Нужно обратить внимание на то, что писал это человек хорошо сведущий в церковном искусстве, образованный, спо­собный дать глубокую оценку в соответствии с духом времени и общественными потребностями.
Через четыре года после смерти Фёдора Никитича под сводами новой церкви зазвучал «крепкий басовый голос» его внука, дьячка Петра Елизарова. Внуку в ту пору было 19 лет.
Хранительницей духовного здоровья, наставницей и про­светительницей для жителей села и его округи была церковь. Ее духовный строй и лад пронизывал всю жизнь прихожан, их быт и бытие; она же воспитывала и обучала их. В той же книге «Корень рождения моего…» Ирина Тлиф приводит такое свидетельство: «…И малые и взрослые исповедники, чтобы не стояли праздно, не дремали, а другие не говорили пустых слов, все по приглашению Священника сбираются со всего храма в одно место и слушают: взрослые Заповеди Господни, а мало­летние научаются необходимым молитвам. Для взрослых Ка­техизис читается Диаконами, а для малолетних молитвы при­четниками. Порядок преподавания простой – сначала склады­вается вопрос, потом передастся ответ и повторяется раз пять и более с изустным толкованием…»
Поскольку крестьянские дети привыкли к такой церковно-приходской методике образования, открывшееся в 1851 г. в Матвееве начальное училище, существовавшее на попече­нии палаты государственных имуществ, было скоро упразд­нено — «за малочисленностью и малоуспешностью обучав­шихся». А вот открытая в 1861 г. при церкви школа была вос­требована. «Пособия на её содержание не выделялось, свое­го помещения школа не имела — дети занимались прямо на дому одного из местных священников. Поочерёдно, «всем причтом», обучали их грамоте и письму, катехизису и Свя­щенной Истории, и к концу года выучили 109 мальчиков и де­вочек, — повествует И. Тлиф, приводя далее свидетельство священника Василия Арсеньева (зятя Ф. Н. Елизарова). -…Успехи учеников нас радуют, все… они учатся без всяких принудительных мер с нашей стороны, каждый по способнос­тям своим учится… а с малоуспешными мы занимаемся гораздо более, особенно, если замечаем в них сильное желание выучиться…»
Естественно, что такая духовная атмосфера, тот автори­тет церкви в обществе и тот духовный комфорт, ею создавае­мый, не могли не оказать влияния на людей, живущих в этой среде, воспитываемых ею. В атмосфере этих духовно-просве­тительских традиций взращивались выдающиеся личности, ко­торые в последствии способствовали созиданию и развитию русской культуры.
Так в 1834 г. в семье приходского священника Евсигнея Федоровича Пескова родился будущий церковный историк Ев­гений Евсигнеевич Голубинский — автор фундаментального’ труда «История Русской Церкви».
Детство будущего учёного проходило в Матвееве, в доме отца. И детские впечатления, оставившие яркий след в его па­мяти, были описаны им в своих «Воспоминаниях», где он, буду­чи уже маститым учёным, приводит ряд ярких эпизодов из жизни матвеевского причта.
Отец историка, Евсигней Песков, служил в церкви села Матвеева с 1832 по 1862 гг., после чего уволился за штат и переехал на жительство в село Горелец к своему зятю священ­нику Иоанну Груздеву.
По архивным документам известно, что Голубинские-Песковы в 1842 г. понесли тяжёлые утраты: неожиданно умер­ла мать семейства, Анна Кузьминична, и сгорел дотла недавно построенный отцом Евсигнеемдом. Известно также, что дом был отстроен заново. Несомненно, что оба дома стояли на «церковной земле», но память об этом за 100 лет стёрлась.
Об известном выходце из священнического рода Елизаровых-Розановых, Василии Розанове уже говорилось. Кроме того, и мно­гие другие потомки устроителя Матвеевского храма отца Фёдора Елизарова стали известными учителями духовных училищ, церков­ноприходских и земских школ. Все они, будучи носителями духов­ных и культурных традиций русского православия, являлись просве­тителями, хранителями нравственности и культуры в России.
Пришедшие к власти в октябре 1917 г. большевики, воин­ственно ополчились против тысячелетних духовных традиций русского народа, против всей Церкви. 23 января 1918г. новой властью был издан декрет «Об отделении церкви от государ­ства», что, по сути дела, объявляло все институты Правосла­вия в России вне закона. Все священнослужители и члены их семей лишались гражданских прав. А в начале 1922 г. власть обрела давно желаемый повод для борьбы с Церковью. В самый разгар голода началась агитация якобы за использование церковного имущества для оказания помощи голодающим. За малейшее неповиновение властям суду предавались не только отдельные лица, но и целые церковные причты. По всей стране начали закрываться и предаваться поруганию храмы. А с 1930-х гг. начались массовые репрессии священнослужителей.
До 30-х гг. XX в. матвеевская церковь, хотя и отделённая от государства, оставалась духовным центром прихожан, по-прежне­му велись службы. Но церковное имущество, собираемое несколь­кими поколениями предков, приходу уже не принадлежало. Веру­ющие, объединившись в Рождество-Богородицкую общину, по договору, заключённому с Парфеньевским советом рабоче-крес­тьянских депутатов, получили право пользоваться храмом, пред­метами богослужения и церковной утварью за арендный налог. В книге «Кореньрождениямоего…» И. X. Тлиф приводит следую­щие факты: «Налоги за аренду храма были столь велики, что об­щина едва расплачивалась с «многочисленными инспекциями»».
Сам Павел Петрович (речь идёт о правнуке о. Фёдора Елизарова О. К.), будучи не в силах выполнить личный план по сдаче сельхозпродукта, в 1930 г. был отправлен на принуди­тельные работы в парфеньевские леса.
В поисках защиты от местных властей прихожане напра­вили ходоков в Иваново-Вознесенск с прошением о снижении налогов. Просили также возвратить их священника в храм, по­скольку о. Петру Розанову, ставшему на место сына, службы справлять по преклонному возрасту уже трудно. Это только ускорило естественный ход событий. В конце 1930 г. Павел Петрович Розанов был арестован. В вину ему вменялись «срыв индивидуального плана» и «антисоветская пропаганда». По свидетельским показаниям о. Павел «в церкви рассказывал верующим проповедь, в которой выражал недовольство Совет­ской властью. Он говорил, что Советская власть задушает религию путём непосильных налогов… Но всё это пройдёт — как волны морские…».
27 ноября 1930 г. тройкой ОГПУ П. П. Розанов был осуж­дён на фи года лишения свободы и выслан в «Севкрай». Через два года из ссылки бежал и, не имея на руках никаких доку­ментов, «вёл бродячий образ жизни», скрываясь от ОГПУ в тех самых местах, над которыми ещё горели купола церкви, построенной его прадедом. Опасаясь за судьбу жены и доче­ри-подростка, в бывшей семье убежища он не искал.
В январе 1935 г. Павла Петровича полулегально, на свой страх и риск, взяли псаломщиком в церковь села Селина Межевского района (часть бывшего Кологривского уезда). Там он продержался ещё несколько месяцев, а в конце 1935 г. «за антисоветские действия и пропаганду» был арестован весь причт селянской церкви. Обвиняемых направили в горьковскую тюрьму, где находился в то время краевой суд. Во время этапирования Павел Петрович вновь совершает побег, хотя бежать, конечно, было некуда… След Павла Петровича обна­ружили в Архангельске. Он был снова арестован и препровож­дён в лагеря, в которых пробыл до 1946 г.
Розанов Павел Петрович 28 октября 1992 г. на основании ст. ст. 3 и 5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв полити­ческих репрессий» от 18 октября 1991 г. был реабилитирован полностью.
В те страшные годы гонений на духовенство, кроме П. П. Розанова, репрессиям подверглись ещё четверо слу­жителей матвеевской церкви: священник Михаил Смирнов (расстрелян в 1937 г.) — последний священник в Матвееве в» годы советской власти; регент Александр Степанович Кузнецов (в 1930 г. выслан в Магнитогорск, где умер от голода); дьякон Иван Иванович Кузнецов (выслан в 1930 г.); дьякон Василий Александрович Груздев (арестован в 1932 г.).
А в 1931 г. в Ильин день (2 августа) с матвеевской звонни­цы были сброшены колокола. Затем были сняты кресты с цер­кви и звонницы. В 1934 г. здания храмов были отданы под МТС. Машины и трактора, въехавшие на церковный двор, сравняли с дорогой прилегающее к церкви кладбице.
Осознание духов­ной утраты пришло слишком поздно: поруганные, разрушенные здания церквей уже превратились в руины и реставрация их была невозможна. А потребность и желание иметь свой храм в селе росла и укреплялась в сознании людей, становясь их свет­лой мечтой. И этой мечте сужено было воплотиться, благода­ря пониманию и душевной отзывчивости местного предприни­мателя Александра Васильевича Кольцова — уроженца ближай­шей деревни Григорово. Он всей душой откликнулся на поже­лание земляков и взял на себя и возглавляемое им предприятие «Север» все заботы и расходы по возведению храма.
Новую церковь было решено ставить на месте бывших торговых помещений в центре села. Проект здания нового хра­ма был разработан костромским архитектором Леонидом Сер­геевичем Васильевым. В июле 2001 г. состоялось торжествен­ное освящение уже заложенного фундамента будущего храма.
Строительство велось четыре года. Вдохновляемый под­держкой селян, Александр Васильевич не останавливался ни перед какими трудностями. И жители села не были в стороне от этого благого дела: убирали территорию у возводящегося хра­ма, ездили в лес за мхом для его утепления, проводили уборки и внутри строящегося помещения. Во многих работах на благо храма принимали активное участие дети, умело направляемые главным энтузиастом возведения храма Людмилой Евгеньевной Зерновой. Дружная и деятельная семья Зерновых внесла неоце­нимый вклад в строительство и обустройство новой церкви. Людмила Евгеньевна ежегодно являлась неутомимым органи­затором летних самодеятельных концертов, где собирались пожертвования селян на строящийся храм. Большинство жите­лей села и горожан, отдыхающих здесь летом, так или иначе, внесли свою посильную лепту в дело возведения храма.
После того, как были произведены основные строитель­ные работы бригадой Николая Федоренко, за внутреннюю от­делку помещения взялась семейная бригада Ивана Ивановича Бонь. Замечательные мастера и знатоки своего дела семья Бонь прекрасно отделали помещение церкви внутри. Затем за­ботами А. В. Кольцова были поставлены печи.
Когда основные работы были завершены, в храме было совершено первое богослужение. Состоялось оно в светлый праздник Сретенья Господня 15 февраля 2005 г. Провёл первую службу о. Владислав Шулькевич — настоятель Горелецкого храма. Вызвавшись служить по собственной инициативе, о. Владислав откликнулся на просьбы прихожан и впредь совер­шать богослужения в новом храме, по возможности, в те дни, когда нет службы в Горельце. Таким образом, храм стал дей­ствовать и принимать прихожан раз в две недели.
Первые службы проходили без иконостаса, при пустых стенах. Несколько икон были принесены прихожанами, а всё необходимое для богослужений привозил с собой о. Владис­лав. Но велико было воодушевление жителей села, наконец-то получивших возможность прийти и обратиться к Господу в сво­ём храме, посещая богослужения, участвовать в жизни Право­славной Церкви и в согласии с этим строить свою духовную жизнь. А за лето церковь была убрана полностью: поставлен был иконостас с образами, стараниями прихожан появилось мно­жество икон, было приобретено всё необходимое для богослу­жений, членами церковной десятки покрашены полы. И 24 ав­густа 2005 г. храм был освящён архиепископом Костромским и Галичским Александром.
В торжественном чине освящения и Божественной ли­тургии владыке сослужил архиерейский хор Костромской епархии. В этот день новый храм, посвященный царственным страстротерпцам и новомучеппкам российским широко открыл свои двери всем жителям и гостям села, представ пред ними во всей своей новизне и великолепии.
Для селян, особенно для коренных жителей села, л о тор­жество и воодушевление было настолько волнующим, что мно­гие не скрывали светлых и радостных слез, принимая всею душой обретение храма во всей полноте, осознавая это, как великий праздник.
30 августа из нового храма вышел крестный ход, направ­ляющийся к старой Рождества-Богородинкой церкви, посвящен­ный её 150-летию. Обойдя крестным ходом стены разорённо­го храма, верующие отстояли панихиду по священнослужите­лям, что были захоронены у стен церкви. Совершил богослу­жение протоиерей Александр Шастин.
Так началось возвращение к духовности, возвращение к гем народным традициям, которые издавна отличали и возвы­шали это место, просвещали и облагораживали людей, здесь живущих. И хочется верить, что это духовное движение будет углубляться и расширяться, захватывая все сферы жизни, об­щественные и просто человеческие отношения.
Рассказ о прошлом села Матвеева будет неполным и даже скудным, если не отразить в нём, хотя бы частично, то. чем была наполнена духовная жизнь людей, составляющих и пред­ставляющих по село в истории народа, страны; то, что объе­диняло их помимо житейских забот о хлебе насущном, припод­нимало над обыденностью повседневных трудов в желании самовыражения, взаимопонимания.
Культурная жизнь села. Где её истоки? В чём основание’.’
Истоки любой настоящей культуры всегда рождались в духовности народа. Духовность же русского народа основыва­лась на православной вере с некоторыми сохранившимися из­древле элементами язычества, так органично и своеобразно переплетающимися с православием, что создали яркую по своей самобытности культуру. Православная религия с некоторыми проявлениями традиций, уходящих своими корнями в язычес­кий культ, наполняло и формировало быт и бытиё народа, что. естественно, выражалось во внешних его проявлениях: в обра­зе жизни, одежде, архитектуре, взаимоотношениях людей, в их обычаях и традициях — во всём, что и составляет народную культуру. Поэтому, как и везде в России, издревле и до начала XX в. культура основывалась на православных ценностях. Выходя за пределы церковных служб и обрядов, она выража­лась в народных праздниках и гуляниях, где находили проявле­ния духовные п душевные переживания людей. В народных праздниках и гуляниях люди объединялись в душевной радос­ти, ликовании, священном трепете от чувства полноты жизни в духовном единении с Богом и друг с другом, наполняя этой ра­достью дни. связанные Православной Церковью с определён­ными событиями Священной Истории.

МАТВЕЕВСКИЕ СВАДЬБЫ 1900-1930-е  гг.

Закончив полевые работы, управились с заготовкой круп; обделав лён в куделю, а прядение его оставив на долгие вечера;, ожидали праздник Покрова (1-го октября по старому стилю / 14-го октября по новому стилю), с которого начинались в Матвееве вечеринки для молодёжи, так называемые «заседай».
Девушки села или деревни готовили по очереди избу, ко­торая побольше, и приглашали своих подружек на вечёрку. Со­бирались в основном подростки. Приходили сюда девчата на один вечер без работы, т.е. без рукоделья, и ребята — с бала­лайкой, гармошкой. Постарше ребята в эту пору ещё не успевали приехать из городов с отхожего промысла. С этого вечера и начинались «беседы», на которые девушки собира­лись каждый вечер (кроме предпраздничных), с прялками. Они пряли льняную куделю, вели разговоры (беседы), пели песни, танцевали с ребятами «Семизарядную» и «Махоню».
Так и проходило время ненастных и долгих осенних ве­черов за беседами до Михайлова дня (8 ноября по старому стилю21 ноября по новому стилю). Подходило и заговенье (15 ноября по старому стилю 28 ноября по новому стилю). С этого дня в селе начинались «свозки». Каждая семья, в которой есть девушки, должна была приготовить большое помещение (избу), а девушки — пригласить как можно больше своих под­ружек и просто знакомых девчат на два вечера и день.
На такие беседы приходили и те, кто жил недалеко, и на лошадях приезжали гости из дальних деревень. К этому вре­мени уже возвращались с отхожих промыслов из городов от­ходники -женихи, которые тоже спешили на свозки.
Такие свозки были в каждом селении нашей округи. За­вершающая свозка непременно устраивалась в Матвееве в Николин день (6-го декабря по старому стилю / 9 декабря по новому, стилю). Совершалось нечто грандиозное. Снималось самое большое помещение в селе: трактир или столовая; молодёжи на такие гуляния собиралось больше сотни. Причём, гуляла не только молодёжь, но и взрослые, пожилые мужчины и женщины. На завершающей свозке парни, спешившие же­ниться и уже подобравшие себе невест, в тот же или ближай­ший вечер шли и ехали свататься к выбранной ими девушке, с которой, может, уже и договорились. Но такие «договоры» приводили к свадьбе редко. Обычно решение, на ком женить­ся, выносилось родителями. Поэтому не все женихи сгова­ривались с первого раза, бывали и отказы. Если парень не сосватается, говорили «поставлен шест». В нашей мест­ности девушки выходили замуж обычно в 16-17 лет, ребята женились в 19-20 лет.
На сговорах родители договаривались о ссуде, о при­даном, когда свадьбу справлять, и на чьей стороне. Богатые делали свадьбу и на стороне невесты, и на стороне жениха, а кто победнее, те обходились одним гулянием, чаще — на стороне жениха.
Вскоре после сговоров на стороне невесты бывали про­пои. В дом к невесте приходил жених с родителями, крёстной и крёстным, старшим братом и с другими самыми близкими жениху родственниками. Там их уже ждали собравшиеся близ­кие люди будущей невесты. После пропоев говорили: «Пропи­ли (имя невесты)», и начинали готовиться к свадьбе. Осо­бенно хлопотливо было на стороне невесты: кроме сговорён­ного приданого, бывало, одних полотенец  нужно штук 40 припасти (на подарки будущим родственникам), а ещё нава­рить, напарить, нажарить, испечь пироги.
И это всё надо было успеть в короткий мясоед, который длился всего четыре недели; и три дня в неделе не венчали. В мясоед в нашем приходе бывало до сорока свадеб.
После пропоев до свадьбы жених ходил или ездил к неве­сте один или два раза в неделю. Но бывало, что и каждый вечер ездили. В это время надо было много успеть загото­вить мяса, пива, вина, холодца и других припасов.
Наступал день свадьбы. Если жених и невеста (либо один из них) живёт в селе, то в дом приходил священник с хором певчих и вели молодых с церковным пением до церкви. Но так бывало не у всех, а у кого позволяло состояние.
Из деревень же, что случалось чаще всего, приезжал свадебный полог: молодых везли на хороших лошадях, зап­ряжённых в лёгкие сани (кошовки). Лошади в белой сбруе, в гривы их вплетены ленты; на дуге цветы, ленты раз­ноцветные, колокольчики; на сбруе вокруг шеи лошадей — шергунцы. Такой свадебный полог бывал экипажей в во­семь — десять. Полог подъезжал к церковной сторожке. В сторожке невесту наряжали: надевали подвенечное платье, обычно светлых тонов: белое, голубое, розовое, фисташко­вое; на голову — фату. У невест, что побогаче, наряд — из шёлка или атласа, у бедных — из простых тонких тканей. Наряженную невесту переводили из сторожки в церковь. Начиналось венчание — торжественный и очень красивый церковный обряд. Над головами молодых шаферы держали венцы, зажигались свечи, церковные лампады и паникади­ла. Народу, наблюдающего бывало много, особенно на знатт, ных свадьбах.
После венчания подъезжал полог, свадебный кортеж уез­жал. Если же невеста из села, то до её дома молодых прово­жал церковный хор. А перед окончанием венчания дружка ехал предупредить хозяев о скором прибытии новобрачных и гос­тей. Родители встречали новобрачных с образом, благослов­ляли, поздравляли, давали наставления. Приезжие гости остав­ляли лошадей нераспряжёнными на повети. А столы в доме невесты к этому времени бывали уже расставлены в установ­ленном порядке: в один ряд вдоль пола. За столы садились сна­чала не раздеваясь. Выпивали, поздравляли новобрачных и уже потом гостей приглашали в горенку раздеться. Раздевшись, гости рассаживались за столы: мужчины — за первый стол, жен­щины — за второй.
Молодых тоже рассаживали: жениха- за мужской стол, а невесту-за женский. На полицу клали хлеб, завёрнутый в скатерть и солонку с солью, ставили образ. Рядом с женихом садился отец, крёстный или старший брат. С невестой — мать, крёстная или старшая сестра. Столы накрыты. Начинался сва­дебный обед. Особым угощением и гордостью хозяев была искусно приготовленная и украшенная свиная голова. Кусок этого яства обязательно должен был отведать каждый при­сутствующий за столом.
К первому тосту гостям подавали квас и студень для за­куски. Потом шли щи, уха, каша, лапша и прочее. Лапшу обычно тянули к концу обеда, когда начиналось веселье. Со стороны печи, раздавался крик поварушек: «У нас лапша заперлася!» А за столом сватья кричат в ответ: «Отопрём лапшу, отопрём! Дайте нам канат!» Тащат большие и толстые вожжи и один конец молодым подают, те держат. А сидящие за столом поют поварушкам:
У нас печка заперлася,
Ой да, поварушка убралася.
Ой, дубинушка, ухнем!
Да ой, зелёная сама пойдёт …
Все держатся за канат и кричат: «Ой, Ура! Ура!..» А поварухи у печки держат другой конец вожжей и поют гостям:
У нас свахи очень мелки,
Да за столом сидят как белки.
Ой, дубинушка, ухнем
Ой, зелёная, сама пойдёт…
Идёт! Идёт! Идёт!…
Тянут-потянут гости, вытягивают — подают блюдо с лап­шой, и все едят лапшу. Бывало, что «лапшу тянули» и под час­тушки с неприличным содержанием.
Но и на свадьбы ни молодёжь, ни, тем более, ребятишки не приглашались. Была лишь подружка невесты или сестра.
За столом все переговоры гостей с хозяевами велись через дружку. Во время обеда хозяева с невестиной стороны одари­вали гостей подарками. Дарили, обычно полотенца. А в начале обеда девушками пелись приветственные песни молодым:
Уж ты здравствуй, здравствуй, князь молодой
(имя и отчество жениха)
Со своею княгиней молодой
Со (имя и отчество невесты)!
Ты Сокол ли Соколович,
Удалой добрый молодец.
Поймал Сокол Соколишну
Душу — красну девицу,
Поймавши, выспрашивал:
«Ты скажи, бела лебедь,
Ни в саду ли ты выросла,
Ни в отцветении ли выцвела?»
Отвечает лебедь белая:
« Уж я росла, росла у тятеньки,
Уж я выцвела у маменьки.
Пелись и всем гостям, сидящим за столом, разные пес­ни: «Уж ты здравствуй-ка, сват молодой…», «Что ни конюшко по бережку идёт…», «Розан мой алый…» и другие. Пели при­ветствие свахам:
Уж вы здравствуйте, свахоньки,
Вы залётные птохоньки,
Вы откуцова приехали,
Из Москвы или из Питера?
А не из села ли вы Матвеева?
Ваши-то брови чёрные
Применить к соболю чёрному.
Ваши-то глазки чёрные
Применить к чёрной смородине.
Ваши щёчки алые
Применить к цвету алому.
Подарите лицо белое
К снегу белому применить.
Подарите нам, пожалуйста,
За весёлые песенки.
За песни одаривают. Затем гости делали перехватку, хо­зяева отдыхали. Потом переставляли столы: все сдвигали в одно место. Получалась одна большая площадь, на которую несли все лучшие кушанья и сладости. Это так называе­мый «красный стол», за который гости уже садились парами: мужья с жёнами. Зрители-посетители оценивали стол по коли­честву на нём ваз, и поэтому их старались поставить как мож­но больше, бывало их там штук до 20-ти.
К красному столу подружка невесты выносила наряженную лентами и свечами ёлочку. Ёлочку могла выносить только девушка, но не женщина.
Раздайся, народ, растолкайся, народ,
Девья красота идёт.
Не сама она идёт, —
Красну девицу несёт.
«Посмотри, наша подруженька,
На свою -то девью красоту,
На свою-то красовитую;
Что ведь этому-то деревцу
Не бывать два раза в зелени.
Красота, девья красота!
Нам куда будет красу девать?
Унесём мы девью красоту
Во поле, во чистое,
Поставим девью красоту
На зелёну траву.
Подкосил эту траву косой
Добрый молодец (имя жниха).
Подсушил он девью красоту.
Что вот этому-то деревцу
Не бывать больше зелёному,
Так тебе, наша подруженька.
Не бывать больше в девицах.»
— Ты, родимая мамонька,
Ты возьми девью красоату.
Передай ты родной сестре (или подруженьке)
Пусть она ею красуется,
Пусть она ею любуется.
Ёлочку уносили. Прибивали её вверху у двери крыльца, с улицы.
После красного стола, на рассвете гости уезжали вместе с молодыми в дом жениха. Невеста, плача, прощалась со всеми родными и близкими. Некоторые невесты плакали с причитаниями.
Родители жениха встречали молодых на своей стороне так же, с образом, благословлением и пожеланием хорошей жизни.
В том же порядке проходила свадьба и на стороне же­ниха. С наступлением вечера молодых вели отдыхать на под­клеть — так называли брачное ложе. Первую ночь молодые проводили в отдельном холодном помещении. «Спальня» молодожёнов не отапливалась, поэтому с рассветом моло­дые бежали в избу, на печь отогреваться. Утром, встав и одев­шись, невеста должна была прибрать в избе, где специально били горшки, разбрасывали солому. Она подметала пол. Мела старательно и не зря, ибо в мусор кидались деньги. Кто мелочь бросит, а кто и бумажкой. Это называлось «дрянить молодых».
Пока молодые подметали мусор и собирали деньги, при­возили сундук или два с приданым (имущество молодой). Под­крепившись вином и закусив, чтоб прибыли силы, тащили сун­дук на верёвке с «Дубинушкой», и под пение:
Ой, дубинушка, ухнем!
Да ой, зелёная сама пойдёт…
Идёт! Идёт! Идёт!..
Ура!.
втаскивался сундук на поветь. Тут же качали молодых с пес­нями и шутками, не всегда приличными, порою вводя молодую в сильное смущение. Качающим, пришедшим посмотреть на свадьбу, давали денег или устраивали угощение.
На третий день после свадьбы, по обычаю, к сватьям в гости приезжали родители невесты на смотрины: ходили и смот­рели, где и как будет жить их дочь. Осматривали всё: избу, двор, гумённую постройку, огород, сарай. Погостивши и познакомив­шись со всеми, гости уезжали. Вместе с ними или чуть позже уезжали и молодые в дом невесты, где ночевали и гостили не­которое время. Затем возвращались в дом мужа, где и начина­лась для молодой жены жизнь в новой семье. Но молодым не так долго удавалось пожить вместе: муж вскоре уезжал на заработки. Лишь обеспеченные мужья жили дома до весны. А обычно около Николина дня, в начале декабря, муж уезжал на отхожий промысел в Нижний Новгород или в Питер.
Материал подготовлен по воспоминаниям старожилов с. Матвеева:
Шаминой Марфы Николаевны /1891-1966/,
Шаминой Марии Николаевны /1915-2004/,
Непиковой Анны Фёдоровны /1915 — 2008/.

Редкие фотографии староверов из семейных альбомов.