Леонид Андреевич Колгушкин (1897-1972) прожил жизнь яркую и трудную. По рождению ярославец, он вырос в Костроме на Ивановской улице и учился в старой гимназии на Муравьевке. Леонид Андреевич и его семья перенесли всё, что выпало на долю нашему народу в этом веке. Немало людей еще помнят его как директора костромской школы слепых (он возглавлял ее с 1933 по 1959 год), но только узкому кругу краеведов известно, что в последние годы жизни он работал над книгой «Костромская старина», посвященной Костроме своего детства и юности, городу начала XX века. Спустя десятилетия, много испытав и пережив, Леонид Андреевич вспоминал, какой была Кострома тогда — до революции.
Труд Л.А. Колгушкина — это, по сути, энциклопедия быта и нравов той, навсегда ушедшей от нас жизни. Написанная с любовью, честно и объективно, эта книга не увидела света в свое время, на что надеялся ее автор. Время для ее публикации пришло только сейчас.
Редколлегия «Костромской земли» благодарит вдову Леонида Андреевича — Елену Ивановну Колгушкину, любезно предоставившую в наше распоряжение текст, который мы и предполагаем опубликовать с некоторыми сокращениями.
Глава I. Прогулка по Костроме.
Вид на город с правого берега Волги.
Кострома в начале XX века была очень красивым зеленым городом. Особенно привлекателен был вид Костромы с Волги, а более всего с противоположного берега, от села Городища. Если бы мы в те годы жарким летом взошли на высокий городищенский холм, то перед нами раскрылась бы вся величественная зеленая панорама города, протяженностью свыше четырех километров. Влево от нас, на стрелке, образованной Волгой и рекой Костромой, за белыми каменными стенами мы бы увидели твердыню православия — Ипатьевский монастырь с его златоглавым собором, а за ним — зеленую пойму заливных лугов… Правее далеко простираются каменные громады корпусов Кашинской фабрики. Ближе к берегу — фанерные и лесопильные заводы Кузнецова, Страшнова, Шиллинга с огромными штабелями бревен пиломатериалов и дров. Несколько выше — корпуса «арестантских рот», торговая школа, Григоровская женская гимназия, Духовная семинария, Молочная гора, пекарни, ночлежный дом, военные склады, базар и маленький бульварчик. По самому берегу мы увидели бы менее 7-8 пристанских дебаркадеров, начинав от перевозной пристани, кончая казенной. Несколько выше пристаней нам бросились бы в глаза несколько доходных каменных зданий, бани Зимина, богадельня, мукомольная мельница Аристова, а далее — винокуренный завод Третьякова и маслобойный завод Толстопятова, а там, за Черной речкой, на изгибе Волги, мы увидели бы Татарскую слободу с невысоким минаретом мечети, стоящей на самом берегу Волги.
Ярусом выше нашему взору представилась бы картина почти всего города с небольшим числом каменных особняков буржуазии, купцов, помещиков, окруженных множеством небольших деревянных домиков мещан, ремесленников и служащих. Изобилие, церквей, окрашенных в белый, розовый, голубой и желтый цвета, с золоченными, посеребренными, голубыми и зелеными главами и золотыми крестами дополняло ансамбль купеческо-мещанского города…
Спустившись с городищенского холма через Спасо-Никольскую слободу, пройдем к пристани, сядем на перевозный пароход «Бычков» и переедем на левый берег Волги. Если мы подойдем к самому отходу, то это путешествие займет у нас не более 20 минут, так как пароход медленно тянет за собой большой паром, загруженный до отказа возами различного груза и легковыми извозчиками. Если же мы немного опоздаем, то наш переезд из-за погрузки и разгрузки парохода затянется не менее как на час.
Ступив на берег и пройдя по сыпучему песку или по грязи, если прошел дождь, мы войдем в городские ворота. Эти два высоких белых обелиска, украшенных золочеными двуглавыми орлами, — главная городская застава. Запинаясь за выбитые камни потрепанной булыжной мостовой, подымаемся по Молочной горе. Налево от нас — каменное здание пекарни Кореновкиной и казенная винная лавка, около которой всегда толпа постоянных посетителей — «золоторотцев», или «зимогоров», как в Костроме называли босяков, грузчиков, плотогонов и прочих любителей продукции этой лавочки. Направо — такой же курень (пекарня) Таганцева, а выше по обеим сторонам — лавчонки, торгующие различной неприхотливой снедью (часто и недоброкачественной), пивные, чайные, с продажей крепких напитков.
Наверху справа — знаменитая в то время чайная «Колпаки» (ныне здесь находится типография им. Горького). Эта чайная была резиденцией правления костромского отделения знаменитого «Союза русского народа» — «черной сотни», как в то время называли ярых защитников веры, царя и отечества. Тут же нашло себе место «Общество трезвости», также являвшееся реакционной организацией, вербующей в «черную сотню» провокаторов, шпионов, штрейхбрейкеров и прочих предателей оживающего рабочего класса. «Колпаками» эту чайную называли в народе за то, что официантки в ней носили белые колпаки, официально же она называлась «Чайная-столовая Общества трезвости». Можно подумать, что в этой чайной действительно насаждалась трезвость, но это было совсем не так — по требованию потребителя водка, вино и пиво подавались в неограниченном количестве.
Около этой чайной была биржа ломовых извозчиков. Здесь же было и самое оживленное место. Говор, грохот колес, ржание лошадей, площадная брань, драки перепившихся людей — все сливалось в сплошной гул бойкого тортового места. Кроме ломовых извозчиков, тут все время находились так называемые «ваньки». Это были крестьяне близлежащих деревень, выезжающие в город на сезонный заработок. Они отличались от коренных извозчиков слабыми рабочими лошаденками, бедной экипировкой упряжи, а также более дешевой таксой за проезд. Чаще всего «ваньками» пользовались менее обеспеченные жители для поездки на вокзал, в ночное время, а также для деловых разъездов по городу на более дальние расстояния.
В самом верху справа, выше «Колпаков», была часовня, где монахини продавали свечи, просфоры, ладан, крестики, иконки и прочие ритуальные предметы.
Поднявшись в гору, мы оказались бы около большой розовой часовни, стоящей как раз против Молочной горы. В ней время от времени по заказу служили молебны и также торговали предметами религиозного ритуала. Говорят, что эта часовня была построена в конце 80-х годов прошлого века в память «убиения» царя Александра II…
За часовней была прямоугольная площадь, гладко утрамбованная и огороженная небольшими полосатыми черно-белыми столбиками. Ее называли «плацпарадом», так как там проводились строевые занятия солдат местного гарнизона и полицейских соединений.
Мучные ряды и колхозный рынок.
Справа от нас — торговые ряды или, как их тогда называли, «Гостиный двор», а слева такие же — «Мучные ряды». Не заходя туда, мы подходим к памятнику Ивану Сусанину и знакомимся с центром города от круглого сквера. Мы видим пожарную каланчу с постоянно ходящим вверху дежурным пожарным, в открытые для проветривания ворота обозных сараев любуемся красивыми красными дрогами с блестящими медными атрибутами, бочечными выездами. В глубине в стойлах, слышим конский топот, пофыркивание лошадей и хруст поедаемого сена. Оттуда доносится характерный, пряный запах конюшни.
Через улицу — военная гауптвахта с часовым на площадке около полосатой будки, тут на металлическом флагштоке подвешен ярко блестящий колокол для вызова караула в «ружье». Проходим через длинный сквер против Присутственных мест, который называли «Ботниковским», мимо гостиницы «Кострома» и подходим к небольшой розового цвета церкви Воскресения «на площадке». Она была огорожена металлической резной оградой и занимала довольно большую территорию в самом начале Русиной улицы (церковь снесли в конце 20-х годов). Площадь между церковью, Гостиным двором и зданием городской думы называлась Воскресенской. Она была вымощена булыжным камнем, и на самой ее середине стояла высокая, трех этажей, водокачка, где в базарные дни останавливались сотни крестьянских подвод с различными сельскохозяйственными продуктами. К зданию городской думы в сторону Русиной улицы примыкали «Масляные ряды», а в сторону базара — «Табачные».
От церкви Воскресения пересечем улицу по направлению к гостинице «Старый Двор» на Ильинскую улицу и через главные ворота войдем на городской бульвар. Эти ворота были немного левее кинотеатра «Малый», которого в то время еще не было.
Перед нами — вид на широкую, тенистую липовую аллею, по обеим сторонам которой расставлены серые деревянные скамьи со спинками. Поперек аллеи подвешены большие круглые фонари с керосиновыми лампами внутри. Своим видом они очень напоминали турецкие барабаны. Аллея шла овалом, но повороты ее и противоположная часть в сторону базара и соборной площади почти всегда пустовали, а посетители бульвара гуляли и отдыхали главным образом на центральной ее части, где была эстрада для духового оркестра, а в овале за резным палисадником находился летний ресторан. По сторонам главной аллеи были узкие аллеи с простыми скамейками. Во время гуляний по главной аллее взад и вперед ходили учащиеся, офицеры, чиновники, а по боковым — рабочая молодежь, горничные, солдаты и другая «простая» публика.
На территории ресторана в глубине стоял главный павильон с буфетом и кухней, перед ним на площадке находился красивый фонтан с мальчиком, державшим в руках большую рыбу, изо рта которой били струи воды. В бассейне фонтана всегда плавали живые рыбы, чаще всего — стерляди. Рыбы привлекали к фонтану детей и подростков. С боков по обеим сторонам фонтана стояли беседки, по желанию клиентов закрывающиеся суровыми шторами. Там посетители могли заказать блюда, попить чаю, кофе, какао. Разгулявшиеся купцы и чиновники любили покутить в узкой компании в этих беседках. На бульваре было несколько павильонов с мороженым, сладостями и лимонадом.
С бульвара боковыми воротами мы выйдем на Соборную площадь, мощенную мелким булыжником. На этой площади проходили военные парады в табельные и так называемые «царские» дни, а также собирались «крестные ходы» на крещенское водосвятие или вокруг города. Над Соборной площадью возвышался кафедральный собор с его пятиэтажной белой колокольней, раскрашенной синей отделкой с большим количеством позолоты на главах и крестах. Оригинальные часы с золочеными стрелками были вмонтированы в верхней части колокольни на все четыре стороны. Они отбивали мелодичным боем каждый час, полчаса и четверть часа. Собор был окружен большой и высокой белокаменной оградой. Он был виден с пароходов за 10-15 километров и весьма украшал общий ансамбль города. По какому-то недоразумению он не был включен в список архитектурных памятников старины и был уничтожен в тридцатых годах…
С Соборной площади пройдем на маленький бульварчик и по валу спустимся к красивой белой беседке, стоящей на самом обрыве к Волге. Говорят, что этот вал остался от крепостного, окружавшего в древности город. Беседка окружена массивной чугунной оградой.
…Из беседки открывается вид на все Заволжье, которое, несмотря на то, что там был железнодорожный вокзал, представляло из себя простую деревню, и только лишь на главной, Московской, улице было несколько каменных домов и складских помещений. По самому берегу Заволжья были проложены две параллельные линии железнодорожных путей для перевозки дров, кирпича и прочих грузов. Кругом видны густые березовые рощи, в тени которых костромские фабриканты Чумаковы, Зотовы и другие имели свои дачи. Никаких крупных производств в Заволжье не было. Население состояло из ломовых и легковых извозчиков, мелких кустарей, торговцев, железнодорожных рабочих и служащих, жителей соседнего села Селища, которые, кроме крестьянства и извоза, занимались сапожным промыслом, и их продукция высоко ценилась крестьянами за прочность и относительную доступность по цене.
Городской берег Волги был очень оживленным. У самого маленького бульварчика была дачная пристань пароходства Набатова, за ней — купальня. Дачные пароходики «Муравей», «Пчелка» и другие беспрерывно курсировали вниз по Волге, приставая к каждой даче. Много было товаро-пассажирских и скорых пароходств, в начале нашего века между ними была жесточайшая конкуренция. Одни общества вытесняли другие. В первые же годы века прекратили свое существование общества: «Зевеке», «Зарубин», «Каменские». Прочнее держались пароходства: «Кавказ и Меркурий», «Кашиной», «Русь», «Общество по Волге» и «Самолет». Последние два пароходства имели наилучшие, быстроходные пароходы, предпочитаемые более обеспеченными пассажирами. Общество «Русь» приобрело от общества «Зевеке» пароходы особой конструкции, называемые американскими. Они имели по две рядом стоящие в передней части корпуса высокие черные трубы, а за кормой — огромное колесо. Названия их также были американские: «Алабама», «Миссури», «Миссисипи», «Амазонка» и другие, это были очень тихоходные пароходы. Вся нижняя палуба у них была приспособлена для перевозки скота тяжелых грузов. Такса за провоз пассажиров на них была самая низшая, вполне доступная для беднейших людей. Несколько позднее пароходство приобрело более совершенные пароходы с одной трубой, но с таким же задним колесом, названия их соответствовали драгоценным камням: «Алмаз», «Изумруд», «Топаз», «Бирюза» и другие. Эти пароходы были окрашены в белый цвет, имели деревянный корпус, были чище и быстроходнее.
Пристани и пароходы имели отличительную окраску. Самолетские были розовые, Общества по Волге — белые. Другие были голубые, фисташковые и т. д. Последней по течению реки была «казенная» пристань с белоснежными небольшими пароходами — «Свияга», «Межень» и «Стрежень». Это была речная полиция, выполняющая на реке инспекторские функции.
Весь берег у пристаней был завален штабелями ящиков, мешков, корзин и бочек с различными грузами. Эти штабеля были прикрыты громадными брезентами. Шум, грохот, звон цепей и якорей, разноголосые гудки пароходов, крики и площадная брань грузчиков, снующих с огромными тюками взад и вперед по трапам, — все сливалось в единое целое, создавая картину напряженной работы волжского порта. Запах смолы, речной сырости, рыбы, зловония гниющего навоза и пищевых отходов заражали воздух всего берега. Разъезженная ломовыми подводами земля почти никогда не просыхала.
С нашей воображаемой экскурсией мы поднимемся на более, высокую часть набережной и пройдем мимо целого ряда торговых ларьков, где можно купить любые съестные продукты. В них развешены связки копченой воблы, баранок, а на полках и на прилавках разложены бутерброды, булки, колбасы, селедки, консервы, фрукты, конфеты и прочее. Основными покупателями всех этих товаров были транзитные пассажиры, пароходные команды и грузчики, которые, бесспорно, нередко получали желудочно-кишечные заболевания.
Не задерживаясь на набережной, мы поднимаемся в гору на Муравьевку. Этот уютным уголок всегда был и остается до сих пор любимым местом отдыха костромичей, в особенности учащейся молодежи. Узкая аллея начиналась от Борисоглебской горы, где слева, на пригорке, за железной оградой стояла розовая церковь Бориса и Глеба, а напротив ее — губернаторский дом. От проезжей части дороги аллея отделялась простой деревянной изгородью и сплошной зеленой стеной акаций. Изредка были простые деревянные скамейки без спинок. Освещения тут не было. На выступах, которые назывались бастионами, стояли чугунные пушки времен XVII века. Их по Муравьевке было не менее двадцати. Жерла пушек были направлены в сторону Волги. Мальчуганы очень любили оседлывать их, играя в конницу.
На углу Гимназического переулка эта часть аллеи прерывалась лестницей, а с переулка шел косой проезжий спуск на Нижнюю Дебрю. Пройдя его и снова поднявшись по лесенке, мы попадаем на маленькую Муравьевку. Здесь была более широкая аллея и игровая площадка с игротекой, организованной каким-то благотворительным обществом. Там в определенные часы выдавались различные игрушки детям дошкольного возраста, пришедшим со старшими, для игры на месте. Дети получали по выбору скакалки, деревянные кольца, кегли, трехколесные велосипеды, больших качающихся коней, а также посуду для игры в песке. Муравьевка заканчивалась голубой церковью Всех Святых. Из крупных зданий на Муравьевке можно указать на два барских особняка, епархиальное женское училище и классическую мужскую гимназию.
Фотографии Костромы начала XX века
Женщины с корзинами на фоне торговых рядов
Kostroma land: Russian province local history journal